«Да ты проходи, не бойся», – встречает меня Татьяна Александровна. Первая мысль: а чего бояться? Дом, вроде, крепкий, сейчас не обрушится.
Но так казалось лишь с улицы. Пенсионерка сразу устраивает экскурсию, чтобы показать недостатки строения и разрушения, добавленные временем.
Снести нельзя жить. Где поставить запятую?
Дом № 10, что расположен в переулке Южном, был построен еще до революции. Сначала здесь был постоялый двор с конюшней. Стены – деревянные, засыпные – установлены на землю без фундамента и не были рассчитаны на столь долгую жизнь.
«Естественно, будет рушиться! Сначала здесь было 2 строения – под литерами А и Б, а потом между ними достроили коридор, где сейчас находится наша квартира. Тут моя бабушка жила, родители всю жизнь провели. Когда мне 12 лет было, я так радовалась, что скоро переедем, квартиру новую дадут. Сейчас уже мои внучки старше, чем я была тогда, а мы все живем в разрушающемся доме», – вздыхает Татьяна Александровна.
Переселить жильцов должны были еще в 1961 году по плану реконструкции Оренбурга. Потом дом включили в программу отселения из ветхого муниципального жилья в 90-х, по аналогичной схеме поступили в 2008-2011 г., а теперь обнадежили до 2015-го. За права жильцов всего дома бьется Татьяна Черкасова: уже 15 лет она ведет «бумажную войну» с властями.
«Не проходит и года, чтобы я не писала писем с жалобами и просьбами! Сначала мы добивались переселения, но нас только кормили обещаниями – мол, подождите, уже скоро, может, на следующий год, – перебирает бумаги Татьяна Александровна. В стопке нахожу письма в управляющую копанию, областную прокуратуру, губернатору, главному федеральному инспектору, полномочному представителю президента в ПФО. Папок с такими документами у Татьяны Черкасовой наберется не меньше десятка. Это ее собственные и коллективные письма, ответы на которые пенсионерка бережно хранит – мало ли что».
Последняя инвентаризация дома прошла еще в 1998 году и, по заключению комиссии процент износа составил 70-73%. Эти данные повторяются и во всех ответных письмах местных властей. Такой процент не позволяет считать дом аварийным и в срочном порядке переселять жильцов, при этом капитально ремонтировать его городская администрация также не рекомендует – нецелесообразно. С тех пор ремонт в доме только поддерживает его состояние, но проблемы не решает.
«Неужели за столько лет после инвентаризации дом не износился еще на 5-10%? Да куда там… У нас даже на текущий ремонт не тратится ни копейки, хотя мы регулярно за него платим и требуем сделать», – у пожилой женщины от обиды дрожит голос.
«Дом начинает падать»
«Хотите, покажу вам, как нам крышу 5 лет назад отремонтировали, – в разговор вступает сын Юрий. – Мы до сих пор удивляемся, на чем она держится. Лезем на чердак: первое, что бросается в глаза – обуглившиеся балки. Раньше здесь печное отопление было, – тут же поясняет Юрий, – искрами и повредило».
Это был не последний сюрприз – весь пол чердака усыпан осколками шифера, кирпичом. Оказывается, рабочие, менявшие кровлю, не потрудились убрать за собой следы. «У матери потолок в комнате провисает из-за этого. Она по ночам раньше спать не могла – ее пугал очень громкий треск в стенах, складывалось такое ощущение, что дом начинает падать. Даже на улицу от страха выбегала».
Пробираемся вглубь чердака, и Юрий обращает внимание на еще один интересный факт – крыша держится на подпорках, кирпичах и брусочках, подставленных под балки. «Это они называют ремонтом, – мужчина указывает рукой на дыры в кровле. В детстве он часто бывал на чердаке, и поэтому сразу подмечает любые мелочи, требующие немедленной замены, – да если крыша рухнет, тут весь дом обвалится!».
Спустившись, делюсь с хозяйкой квартиры эмоциями, а она смеется и называет меня «городским квартирным жителем». Экскурсия продолжается – идем смотреть окна: одно не открывается вообще – стена осела, второе наоборот – от любого ветерка распахивается настежь – из-за сломанных створок.
У соседей такие же истории – штукатурка лопается, падает, рвет обои, стены оседают на отопительные трубы, повсюду появляются новые трещины.
«Неужели обязательно нужен несчастный случай, чтобы на нас обратили внимание?» – недоумевают жильцы.
Все ради детей
«А вот еще! – у Татьяны Александровны столько историй, что она сама их все и не вспомнит. – В прошлом году мы обращались к нашему федеральному инспектору. Он выслал нам копии ответов других органов на его запросы. Так там написано, что мы не соглашаемся на переезд и просим площадь новой квартиры больше, чем у нас сейчас есть. Ну как так можно? У нас сейчас 3 комнаты, 60 кв.м. общей площади, а нам предлагали 1 комнату, 47 кв.м.! Это не по закону, естественно мы не согласились!»
У оренбурженки два сына с семьями, четыре внучки. Как они будут ютиться в одной, пусть и большой комнате, никто не представляет.
«Я когда замуж выходила, мы все в одной комнате жили, за занавесками – бабушка, родители. И мы с мужем сюда пришли… Какая уж тут первая брачная ночь, только за руки и подержались, – улыбается Татьяна Александровна. Понимает, конечно, что сейчас с временным жильем стало намного проще, но не хочет, чтобы ее дети жили в такой тесноте или занимали съемную площадь.
Руки у 63-летней женщины несмотря ни на что не опускаются: писала, пишет и будет писать письма с просьбами помочь и обратить внимание на разрушающееся здание. Говорит, а кому еще заниматься, как не мне? Переживает за 13 человек детей, живущих в доме: как бы чего не случилось из-за их активности. Если накопит достаточно денег, чтобы нанять хорошего адвоката – пойдет и в суд.
Еще наша героиня признается, что любит этот дом и жила бы здесь и дальше, если б не такие условия. Все семейные воспоминания связаны с этим жильем – и родители, и домашние животные, числа которым нет.
Под окном цветник и грядка огурцов, вышел – вот тебе и городская природа. Но умом пенсионерка понимает, что больше здесь жить нельзя, слишком опасно. Говорит, боится оказаться героем очередной трагической сводки.
Читайте также: Как добиться, чтобы жильё признали ветхим? >>
В регионах 22,6 тыс аварийных домов отселят за счет программ Фонда содействия 
Челябинский призрак. Как живет посёлок, которого давно нет на карте 
Челябинское гетто. Как 40 лет существуют жители аварийного дома 
«Я простой мужик». Главврач больницы спас из пожара двух человек 
