Пранкеры Лексус и Вован: официального человека «развести» намного проще

Список жертв пранкеров пополнился еще одним именем. На этот раз Лексус и Вован позвонили генеральному секретарю НАТО. За сорок минут беседы Йенс Столтенберг рассказал много интересного, в частности возможно ли вступление России и Украины в Альянс. АиФ.ru встретился с Алексеем Столяровым и Владимиром Кузнецовым и попытался узнать, прибыльно ли быть пранкером и сложно ли спровоцировать сенсацию.

Эксклюзивные

Наталья Кожина, АиФ.ru: Если говорить о пранкерах, которые звонят по телефону президентам, министрам, чиновникам и олигархам, вас только двое. Получается, вы такие эксклюзивные парни, без конкурентов. Для вас это плохо или хорошо?

Лексус: В принципе их никогда и не было. Если появится кто-то, может быть, начнется какая-то деятельность: будем пытаться друг друга переплюнуть. При этом мы не ставим никому барьеры, не запрещаем заниматься тем же, чем и мы, просто у нас — годами накопленный опыт, поэтому нам проще заниматься этим делом, чем человеку с улицы, который не знает схемы.

Вован: Кстати, мы себя и пранкерами не называем. В классическом понимании. Мы занимаемся пранк-журналистикой, получаем общественно важную, значимую информацию с помощью телефонных звонков.

— Вы по образованию юристы, у Алексея еще есть экономический диплом, т.е. вы несколько лет учились, тратили свое время и в итоге стали пранк-журналистами. Вы довольны тем, чего достигли?

Вован: Мы не только пранкеры. В прошлом году мы стали телеведущими телеканала НТВ. Прогресс идет. Пранк — это всего лишь ступенька к будущим достижениям. Нам самим уже давным-давно надоело быть пранкерами. Мы ищем новые пути самореализации.

Лексус: Пранк — это лишь одна из составляющих нашей деятельности. Может, в будущем мы станем просто классическими ведущими или журналистами, этого тоже нельзя исключать. Но сегодня то, что реально взрывает СМИ — это пранк. Поэтому мы его не оставляем и будем дальше продолжать этим заниматься.

— А вы не думаете, что блестящему будущему может помешать то, что многие воспринимают вас как шутников, и переломить этот взгляд будет очень сложно?

Лексус: Есть много известных людей, которые перед тем, как стать популярными, имели, скажем так, веселое прошлое. Например, некоторые из наших депутатов. Ну что делать? Все люди растут. Мы — не исключение.

Вован: Тем более нам далеко до некоторых персонажей. Не будем называть их фамилий. Так что я не вижу в этом никакой проблемы. Арнольд Шварценеггер тоже снимался в комедийных фильмах, а в итоге стал губернатором.

Шутники или хулиганы? Кто такие пранкеры и как они разыгрывают президентов Подробнее

— А у вас есть какие-то политические амбиции?

Вован: Знаете, когда мы только начали заниматься пранком, то даже не могли себе представить, что будем общаться с президентами. Конечно, подобные амбиции есть, но посмотрим.

Лексус: На самом деле, нас уже привлекают как экспертов комментировать какие-то серьезные события наряду с различными политологами, то есть мы выходим за рамки того круга людей, которыми нас привыкли называть.

— Насколько я знаю, вас приглашали для разработки закона по борьбе с коллекторами. Чем все закончилось?

Лексус: Да, мы принимали участие в круглом столе по этому вопросу. Тот федеральный закон, который был принят, разрабатывался как раз при нашем участии, просто у нас есть большой опыт работы с коллекторами, мы хорошо знаем их психологию.

Вован: Мы первые, кто задал тренд — издеваться над коллекторами, не бояться их. Многие потом в интернете перехватили его. А нам удалось показать, что коллекторы — это обычные люди, у которых на самом деле нет никаких прав.

— Коллекторы — обычные люди. А президенты?

Лексус: Тоже обычные люди, только с определенной психикой. Они слишком официальные. Кстати, мне кажется, что официального человека проще развести. Потому что язык, который используют эти люди, — он обо всем и ни о чем одновременно.

Пранкеры признались в розыгрыше New York Times от имени Порошенко Подробнее

Никаких сверхдоходов

— У вас есть какое-то чувство волнения перед тем, как вы звоните?

Вован: Я волнуюсь не в процессе разговора, а до него: по поводу того, чтобы все состоялось. А в момент самой беседы ты должен быть профессионалом, и все эмоции автоматически отпадают.

Лексус: У меня это чувство пропало, наверное, год или полтора назад. Хотя раньше я волновался.

— Ваша профессия приносит хорошие деньги?

Лексус: К сожалению, у нас нет каких-то сверхдоходов.

Вован: Но судя по информации прессе, мы очень много зарабатываем. Например, после пранка с Лукашенко некие эксперты писали, что подобный розыгрыш стоит миллион долларов. Увы, это не так, но мы открыты для различных интересных предложений (смеется).

— Вы хотите сказать, что вам не предлагают получить определенную информацию с помощью пранка за хорошие деньги?

Вован: В конце года, видимо, когда народ спешил освоить бюджеты, нам действительно часто писали различные пиар-конторы, которые занимаются черным пиаром, предлагали поработать. Но мы не идем на такие вещи.

— Принципы?

Лексус: Очень важно, чтобы нам самим была интересна персона — это первое. Например, к тому же Эрдогану у меня лично масса вопросов: что он будет дальше делать в Сирии? Извинится ли за сбитый самолет? Что ждет туристическую отрасль в его стране и т.д.? Второе — пранк должен быть общественно значимым.

Вован: Но если нас попросят, например, во время выборов, когда кандидат А пытается обойти кандидата Б, позвонить одному из них и сделать так, чтобы он негативно высказался в адрес своего конкурента, мы в таких вещах участвовать не будем.

Пранкер «Лексус» рассказал детали звонка Эрдогану Подробнее

— А какие еще табу у вас есть? Я знаю, что вы отказались звонить родным Жанны Фриске, чтобы узнать о ее здоровье.

Лексус: Было такое. На самом деле, у нас самые обычные моральные принципы, как у большинства людей.

Вован: При этом, например, в политике нет каких-то особых барьеров. Даже если человек в возрасте, он может стать нашей жертвой. Руководящие должности ко многому обязывают.

Общественный резонанс

— Если говорить о статистике. Какое количество звонков не получается?

Вован: Честно говоря, мы особой статистики не ведем. Но, конечно, бывают разные ситуации. Однажды мы звонили в один орган власти, а там оказался специальный телефон для коммуникаций, защищенный военный аппарат. Проведение беседы нам согласовали, назначили день. Но, когда мы позвонили, нас попросили ввести код безопасности, которого у нас, естественно, не было.

Лексус: Беседа должна была проходить с большим и очень влиятельным чиновником. К сожалению, мы тогда вообще не знали о существовании какого-то специального телефона. Нам просто сказали: «Так мы же вам его привозили два года назад. Он у вас в таком-то кабинете стоит. Попробуйте с него позвонить». Но мы были далеко от этого кабинета (смеется).

— Часто попадаются скучные спикеры?

Вован: К счастью, нет. Хотя я как-то давным-давно общался с Зюгановым. Он был совершенно неинтересным собеседником. Но обычно у нас все довольно разговорчивые. Например, когда мы звонили Ленуру Ислямову (один из лидеров крымских татар, устроивших «блокаду Крыма» со стороны Украины, — ред.), нам просто хотелось узнать о его планах, а в итоге мы практически раскрыли уголовное дело.

Элтон Джон заявил, что был польщен звонком Путина после розыгрыша Подробнее

— Вы звоните сильным мира сего. А если бы вас сейчас попросили вывести на чистую воду какого-нибудь преподавателя-взяточника, согласились бы, или это уже не ваш уровень?

Лексус: Дело не в уровне. Главное, чтобы был эффект, а не так, что мы кому-то позвонили, записали признание о том, что человек берет взятку, где-то опубликовали этот материал, а его прочитали два человека.

Вован: Очень важен эффект попадания в СМИ, но не для нашего пиара, а для того, чтобы был достигнут какой-то результат. Например, руководство вуза сделало соответствующие выводы о своем сотруднике, провело какое-то расследование, уволило этого человека и т.д. Общественный резонанс в данной ситуации необходим. Кстати, у нас довольно много подобных обращений. Люди просят помочь.

— И вы помогаете?

Лексус: Пишут не всегда адекватные личности. Среди огромного потока писем сложно понять, где есть реально что-то стоящее. 80% приходящей информации — полный бред. Кроме того, нас всего двое, у нас нет штата сотрудников. Если бы нам предоставили кабинет в Госдуме, людей, тогда может быть мы бы занимались такими обращениями по долгу службы.

Вован: Иногда доходит до комичных историй. Например, нас просили позвонить кому-нибудь из судей шоу «Голос» и дать им указание, якобы сверху, чтобы они вернули в проект какую-то девочку.

— Вы сейчас сказали, что у вас нет штата, но у вас же есть пиар-менеджеры. Кстати, я очень удивилась, когда узнала об этом, и подумала, наверное, парни неплохо зарабатывают, раз могут позволить себе помощников.

Лексус: Да нет, что вы. В основном есть единомышленники. Все делается бесплатно — любая помощь, любая справка, любой переводчик. Я просто пишу у себя в социальных сетях, и мне тут же приходят сообщения от людей, готовых помочь безвозмездно. Не нужно никого нанимать. Мы не тратим какие-то колоссальные суммы, чтобы нанять себе переводчика, чтобы аппаратуру нам какую-то сделали. Просто рядом с нами есть люди, которые поддерживают то, что мы делаем.