По мере освобождения пригорода и отдельных районов Артемовска, мирные жители, которые несколько месяцев прятались в подвалах, приезжают в тыловые города ДНР. То, что рассказывают эти люди, никого не оставляет равнодушным.
«Неделю не дождались эвакуации»
У Юрия Анатольевича убили жену Людмилу 22 февраля. «Снайперы. Просто-напросто застрелили через окно, — говорит он, утирая слёзы. — Издалека стрельнули, и нет человека». Третья пуля пролетела у него над ухом. «Это украинские снайперы. Их видели — две бабы бегало там по улице. В Ступках у нас многие их видели: то в школе прятались, то в садике по этажам, — рассказ очень тяжело дается мужчине. — Похоронил я её. Закопал. В огороде. Неделю не дождались эвакуации... она сама россиянка, мы так мечтали уехать жить во Владимир... Значит, не судьба...». Его дети живут в Москве. Но он даже не знает, поедет ли к ним. Говорит, что пока живет сегодняшним днем. А главная его цель сегодня — «жену захоронить по-человечески». Он признался, что так и не смог сообщить детям, что мамы больше нет.
Юрий Анатольевич вспоминает, что даже когда и близко не было российской армии возле Ступок, всушники местных уже иначе как трупиками не называли. «Они нас, Восточную Украину, за людей не считали! Мы трупики! У нас по поселку много гражданских закопано, и все в огородах», — говорит он.
«Они могут вытащить автоматы и застрелить, как с ними разговаривать?! Вон, парень пошел на 23 февраля купить сигареты, снайпер его застрелил, — рассказывает про работу снайперов по мирным Владимир. — Моя жена возвращается назад, а он мертвый. Весь висок в крови. Это что, нормально?! Это украинская армия такая — это фашисты».
«Моей пятиэтажки больше нет»
Иллюзий об отношении украинских военных к своим вчерашним соотечественникам ни у кого из эвакуированных нет. Многие рассказывают про иностранных наемников. Но такое ощущение, что к ним обида не такая. Когда целенаправленно убивают «свои», недоумение не проходит даже после спасения. А жили они в таком аду с июля прошлого года.
«Они узнавали, где какие скопления людей, кто где прячется. А потом, сопоставили мы время, в течение суток туда прилеты получаются, — рассказывает Николай. — По городу иногда ездили в такой рябковатой форме, волонтеры — не волонтеры. Между собой то ли по-английски говорили, даже не знаю, что там за язык. Все их интересовало, где люди. А потом прилет».
У кого-то «дома покоцаные», но еще стояли. А кто-то вообще остался на улице. «Сравнение с тем, что мы пережили — это просто рай земной, — говорит Ольга Алексеевна о центре временного размещения. — Один раз, я не знаю, из чего выстрелили, но нашего дома нет. А я жила в пятиэтажке, подруга моя тоже. Нашего имущества вообще не осталось. То есть пятиэтажных домов двух нет!».
Говорят, стреляли из всего подряд. Мирные погибали от бомбежек, минометных обстрелов, снайперов. Бывало, ловили шальную пулю ВСУ и во время освобождения их улицы. «Украинцы ломились во двор, выбивали ворота. Я им говорю — что вы тут делаете, что надо? Уходите, здесь мирные люди живут! Они правда ушли, за дом... Там сидели, — вспоминает Виктор. — Наши пацаны пришли ночью, начался стрелковый бой. Ну и получил пулю в руку. И тут услышал русскую речь. Наши пришли — в окно говорят, кто есть, выходи. Вышли, смотрю — уже наши».
«Маме на шапку жаринка попала»
Официальный Киев любит рассказывать, что в Бахмуте, как они называют Артемовск, детей больше нет — всех эвакуировали. Это не так. «Вагнеровцы» периодически выводят целые семьи с детьми.
Сергей и Елена из Артемовска ждали прихода русских с семилетней Кирой и ее старшим братом-школьником Владиком. Ждали под обстрелами полгода.
«В 5 утра пришли бойцы “Вагнера”. Хорошо, что малой не спал. Он услышал голос. “Люди есть?”. Я вышел с погреба и встретил наших солдат. Спустились вниз — они меня завели вниз, в подвал, под автоматами. А когда увидели женщин и детей, все автоматы опустили, сказали: “Спокойно, все будет хорошо. Русские пришли”. Я сам очень переживал. Думал, украинские военные пришли. Потому что до этого насильно выводили и женщин, и детей», — рассказывает Сергей.
«У них приказ был эвакуировать всех на территорию Украины. Хочешь — не хочешь, силой сажали в машины и вывозили, — уточняет Елена. — Мы не хотели туда ехать, поэтому прятались. Было страшно, но на ту сторону не хотели. Только в Россию. И вообще мы тут дома и хотим говорить на своем языке, на русском».
«После первого прилета мы перешли в 9 школу. Там капитальное бомбоубежище. Прожили там почти 3 месяца. А потом приехали туда украинские бойцы, поставили миномет и попросили убраться, — Сергей уже спокойно рассказывает об их приключениях в родном городе, который стал передовой. — Было такое, что мы ехали на велосипеде, а по нам ВСУ стреляли из автоматов. Русские еще Бахмутское зачищали, у нас их в Артемовске и близко не было. Мы видели, как украинцы заезжали на поле, на другую сторону, и оттуда по нам лупили. Выгоняли население. Посмотрят, где кто уехал, кто живет, и начинался такой плотный обстрел...».
Он говорит, что был бы один, давно бы попытался, пусть и под постоянными обстрелами, пробраться огородами на территорию ДНР самостоятельно. Но с детьми — выбраться вариантов не было. Кстати, когда их выводили «вагнеровцы», пришлось все равно всей семьей выбираться под обстрелом. «Шла перестрелка, и пули свистели. Именно в поселке. Как вышли на поле, в лес, стало потише и попроще. Километров 15 шли с солдатами, а они нас прикрывали своими телами. И конфеты детям давали», — вспоминает вся семья.
Но у Киры свое страшное воспоминание. «Самое страшное было, когда прилетело в дом через дорогу. Дома нет, только одни доски, и у мамы на шапке как-то оказалась жаринка», — говорит девочка. Это она увидела, как маме в голову прилетели горящие щепки от развороченной печки. И пока сидели в подвале, ребенку больше всего хотелось не конфетку, а курицу и сыра. Они с братом говорят, что очень не хватало света и воды. «Папа вышел из дома и пошел ко мне в подвал. Только он зашел, прилетело к нам в огород. Мы жили постоянно в напряжении, с июля», — делится сокровенным Владик.
Супруги говорят, что их район сильно разбит — процентов 10-15 целых домов осталось. И несмотря ни на что, они хотят жить дома. «Пока готовим документы, друзья здесь готовы нас принять. Но хотелось бы вообще домой вернуться в Артемовск. Через какое время это все закончится, когда их отодвинут, чтобы приступить к восстановлению нашего города, время покажет», — делится планами Сергей.
