Около входа в РУДН толпы студентов. Кто-то катается на скейте, кто-то громко слушает музыку, кто-то курит и разговаривает. Навстречу идёт молодой человек, одетый в одну лишь красную хлопковую ткань. Это кашая – традиционная одежда буддийских священнослужителей. Анурудха Вен, будучи действующим монахом, носит её всегда. Он учтиво придерживает дверь и быстро договаривается с охранником о том, чтобы нас пропустили в здание Университета Дружбы Народов. Проходящие студенты здороваются с ним. Видно – его здесь многие знают.
Анурудха просит называть себя Саду (обращение к монаху – прим. ред.). Молодому буддийскому монаху из Шри-Ланки 24 года. В Москве он учится уже семь лет, сейчас поступил на 1 курс аспирантуры филологического факультета. Здесь, в РУДН, к его необычному внешнему виду уже привыкли. А на вопрос, как в целом реагируют на его одежду люди на улицах Москвы, Анурудха отвечает: «Ну, они смотрят на меня и всё. Я не обращаю на это внимания».
В Москву Саду отправил его духовный учитель. Он тоже закончил РУДН в советские времена и теперь часто возвращается сюда. «Русские очень интересуются нашей культурой, поэтому я решил изучать русский язык. Таким образом, в Шри-Ланке я смогу передавать им буддийские знания», - рассказывает Анурудха, медленно перебирая четки на левой руке.
В наше время российское государство выделяет жителям Шри-Ланки 40 бюджетных мест. К тому же Саду отмечает, что его учитель – «близкий друг РУДН», и ему также дают несколько мест специально для буддийских монахов.
Живет монах в общежитии с тремя соседями. Ему нравятся условия, так как недавно в зданиях был проведен капитальный ремонт. Однако уединяться и медитировать там бывает нелегко. «Я не хочу врать и не буду – медитировать не получается, потому что шумно, сами понимаете», - признается Саду. Более того, в общежитиях РУДН не приветствуется публичное коллективное проведение религиозных ритуалов. Однако Анурудха объясняет, что «каждому, самому по себе, можно». Например, он имеет право в одиночестве принимать обеты и делать подношения статуе Будды, которая стоит в его комнате. В то время как его соседи-мусульмане тоже проводят религиозные ритуалы и молитвы так, чтобы никому не мешать. Такие правила и условия жизни в России совсем не раздражают Саду.
Он по-хозяйски приносит нам чай. Работники буфета очень вежливы с Анурудхой, продавец улыбается и спрашивает, как у него дела. Монах объясняет: «Они меня любят. Меня все знают. Когда я прихожу купить еды, неважно сколько народу стоит, продавщица все равно мне скажет «проходи». Но я так не хочу. Это неуважение к остальным».
Саду застенчиво поправляет кашаю, добавляя: «Я здесь все-таки, в первую очередь, студент, а не монах. Как они ко мне относятся, я не знаю, но я пытаюсь вести себя как обычный студент».
Анурудха стал монахом, когда ему было 10 лет. В детстве он с бабушкой ходил в монастырь, посещал храмы, впитывал буддийскую культуру. «Мои родители до сих пор немножко не согласны, но мне все равно нравится такая жизнь. Я первый в семье стал монахом. У меня четыре брата и одна сестра. Они все живут мирской жизнью».
Саду замечает, что монахам запрещено учиться медицине, юриспруденции и экономике. Они могут получить только гуманитарное образование. «Медицина – это не для нас. Там нужно будет резать, операции проводить – это запрещено для монахов. Все монахи преподают либо занимаются гуманитарными науками. У нас есть врачи-монахи, но это восточная медицина – аюрведа».
Перед Саду лежит телефон, экран которого то и дело загорается от постоянных уведомлений различных социальных сетей и мессенджеров. Здесь, в Москве, у монаха насыщенная жизнь. Он участвует во многих университетских мероприятиях и является президентом Ассоциации азиатских студентов РУДН. «Поэтому я всем в РУДН помогаю, и спать в десять вечера, как в монастыре, не получается», - говорит он.
Тем не менее, Анурудха придерживается основных монашеских запретов: не пьёт, не курит и не встречается с девушками. Помимо этого, он также старается не петь и не танцевать. Казалось бы, это практически невыполнимо в студенческой жизни, особенно учитывая, что он сам организовывает большое количество мероприятий. «Я всегда с одногруппниками, но я никогда не танцевал. Я с детства привык к монашеской жизни, и у меня нет тяги к чему-то запретному. Если я захочу, я могу всё это сделать, но я не хочу».
К столику время от времени подходят разные студенты, советуются с Саду и задают ему вопросы. Он извиняется перед нами, но никому не отказывает в помощи.
«Когда я приехал в РУДН, я вообще ничего не знал. Ни русский язык, ни русскую культуру. Поэтому я хочу всем помогать. Мы встречаем даже в аэропортах ребят и приводим сюда, показываем общагу, помогаем делать регистрацию, потом в поликлинику… Это очень трудно, им надо помогать. Они ведь ничего не знают ни про Россию, ни про РУДН. Именно поэтому я решил помогать всем азиатским студентам – сначала возглавлял землячество, потом Ассоциацию».
У Анурудхи далеко не самые приятные воспоминания о первом времени в Москве. На второй день пребывания в столице, к нему и его учителю в метро подошли люди, которые оскорбительно повели себя. Такую агрессию у них вызвали национальность и внешний вид монахов. «Я никогда это не забуду. Они нас не трогали, но они обращались к нам… Хорошо, что там была полиция, поэтому они убежали. Таких людей называют расистами. Наверняка. Было очень неприятно, что в первый же день. Не улетает из головы такое».
Саду постоянно улыбается, шутит и смеётся. И даже шум, периодически прерывающий нашу беседу, не мешает ему. «Вот посмотрите сколько народа. Но если мы не обращаем внимания на них, то нам тут спокойно, попьем чай. Кто тебе мешает? Никто! Вот соседи есть, они слушают музыку, они не мешают мне. Если ты обращаешь на них внимания, то тогда они будут мешать тебе!», – наставляет монах.
- А ты вообще когда-нибудь на кого-нибудь злишься?
- Нет… Если возникнет вопрос, я прямо и скажу человеку: «Не делай это». Я не заберу всю эту грязь с собой. А обычно люди что делают? Если они ругаются, то «забирают» всё домой. А я просто ухожу. Мы спокойно живем, конфликты возникают очень редко. У меня очень много друзей тут из разных стран. Из Африки, Латинской Америки, арабы, русские. Мы друг друга любим, общаемся, у нас никогда не было серьезных ссор.
Анурудха решает показать нам несколько фотографий из монастыря. Листая фотоленту, монах рассказывает, что уезжает в Шри-Ланку один-два раза в год. Тем не менее, своими домом он считает не семью, а монастырь. «К маме я приезжаю в гости на один-два дня. В этом году, летом, я ездил на полтора месяца и у мамы был 2 дня. Всё остальное время я был в монастыре». Саду рассказывает, что духовный учитель уже назначил его настоятелем храма. Сейчас другие монахи исполняют обязанности Анурудхи, но жители ждут его возвращения.
Однако монах полюбил и русскую культуру. Особый интерес вызывает наша кухня. Однако в общежитии Саду готовит сам: «Мы ещё с детства привыкли есть острое. Поэтому готовим сами, привозим специи». Помимо кухни, его привлекает и русское искусство. Помешивая чай, Анурудха рассказывает, что в свободное время он любит посещать музеи. По его словам, он обошел уже почти все музеи Москвы, но больше всего ему понравился Пушкинский.
Что касается русской литературы, среди любимых писателей Саду называет такие фамилии, как Пушкин и Лермонтов. Но больше всего его привлекает творчество Бунина. Свое предпочтение Анурудха объясняет тем, что тот посетил Шри-Ланку и позже описал воспоминания об этом путешествии в книге. А Саду вспоминает о своих путешествиях по России: «Я ездил в Калмыкию, Сочи, Крым, Екатеринбург, Тюмень, Ханты-Мансийск... Где меня только не было! У нас очень много друзей в России. Мы к ним в гости приезжаем, а они к нам в Шри-Ланку. Как родственники».
Что посеешь, то и пожнёшь? Существует ли у человека карма 
Божественный Хо Ши Мин. Как отец вьетнамской независимости стал богом 
Цейлонский замок. Зачем королю-затворнику нужен был гарем из 300 наложниц? 
Нетленный старец. Жизнь и «смерть» Хамбо Ламы Итигэлова 
Укротители льда. Какие способности таит в себе человеческое тело? 
