Раиса Прокофьевна вот уже два десятка лет коротает время в одиночестве.
- Лишь бы здоровье не пошатнулось, - каждый день бабушка просит об этом Бога. - Пока руки, ноги целы - я жива. И пенсии хватает, и хозяйство у меня своё. А если слягу? Ведь на всём белом свете никого у меня не осталось. Из родных - двоюродный брат за 300 км. Не наездишься!
На людях Раиса Прокофьевна старается держаться молодцом: «Я и не такое видела, переживу». А как останется одна в своей хате, слёзы сами наворачиваются на глаза. Ведь счастливые дни по пальцам пересчитать можно. Муж ушёл к другой. Отойти от предательства помогал единственный сын. Но через несколько лет новый удар - сын молодым погиб на работе.
- Думала, не переживу этого. Неправильно, когда дети вперёд родителей уходят. Но смирилась. Горе работой прогоняла. Судьбу ведь не исправишь, да я и не пыталась. Она меня никогда не баловала. Война, разруха. Но не одной мне такая доля досталась.
Рае в роковой 41-й год было всего 13. Стоны, крики матерей, отправлявших мужей и сыновей на фронт, до сих пор стоят в ушах. У неё, девчонки нецелованной, сердце разрывалось от боли. Каждый день она бегала к жившему по соседству отставному полковнику - интересовалась делами на фронте, жалела, что несовершеннолетняя, на фронт не возьмут. И мечтала хоть чем-то помочь. Полковник применение ей и подружкам нашёл - в ветеринарном лазарете, которым заведовал. Рая добавила себе пару годков и приняла присягу на верность Родине. Получила первое военное обмундирование - солдатские ботинки и штопаную телогрейку с чужого плеча. Раненых лошадей (а одновременно на лечении могло находиться до 200 голов) надо было накормить, обработать им раны, дать лекарство. За день так уставала, что вечером падала там же, рядом с животными.
- Лошадь - это тот же боец. К ней привязываешься, хочется облегчить страдания, а когда отправляешь на фронт - переживаешь, чтобы пуля не достала, чтобы вернулась домой живой!
Была у них любимица - цирковая лошадь Ракета. В редкие минуты отдыха подростки собирались на площадке, и выздоровевшая Ракета «благодарила» их танцами под патефон. Бегала галопом по кругу, кивала головой, делала реверансы.
- Чего только я не пережила - и голод, и холод... Вот рассказала вам, потосковала… И хватит!
Во дворе - аккуратные грядочки с укропом и морковкой, куры бегают. Руки что-то делают, а слёзы знай себе капают. В своё время бабе Рае предлагали переехать в квартиру с удобствами. Да только отказалась она и не жалеет об этом: сейчас хоть соседки заходят. Городок небольшой, и душа в людях ещё есть.
- Мы никогда не сомневались в победе! Например, Ракета была у нас на особом положении - по распоряжению начальника лазарета была там до Дня Победы, чтобы выжила и дарила бы людям радость после войны. Тогда как ни тяжело жили, а о завтрашнем дне всё-таки думали. Сейчас такой страшной войны нет, а люди одним днём живут. От меня Победа останется. А от вас что?
Когда становится особенно тоскливо, вспоминает баба Рая ту Ракету, примеряет её судьбу на себя. Этот вечный бег по кругу, из которого никому не вырваться, - рождение, молодость, зрелость. И старость...
Поздравили и забыли. 90-летняя ветеран ВОВ в одиночку воюет с системой ЖКХ 
Привет из 1941-го. Воспоминания участника Таллинского прорыва 
«Не думал, что доживу». Один день с участником Великой Отечественной войны 
Не только шахматы. Как пожилые москвичи планируют свой досуг 
Дожить до ста лет: истории кавказских долгожительниц 
