Первое слово - «война»
19-летнего Алёшу призвали на фронт в августе 41-го. Из выносливых и смелых сибиряков «повышенной крепости» формировали лыжные батальоны, в один из них, в артиллерийскую разведку, и попал рядовой Скурлатов. В тылу фрицев засекал огневые точки, передавал координаты своим, чтобы вели прицельный огонь.
Первый бой - у деревни Крюково под Москвой - Алексей Иванович вспоминает так:
- Многие там погибли. Всё произошло неимоверно быстро, это невозможно понять и принять. Только что смеялись и шутили, из одного котелка ели и пили - и через секунду моих товарищей уже нет…
Потом воевал под Калинином, Ржевом, Осташковом. Был тяжело ранен, месяц валялся в госпитале. К маме на Алтай полетела первая похоронка на сына, потом - вторая. У деревни Верёвкино Алексея накрыло взрывом. Засыпало землёй так, что только ноги и лицо были видны. Заживо погребённый, пролежал сутки. Проходившие мимо санитары уже было решили, что он мёртв, но девчонка-санитарочка заметила, что глаз у «убитого» дёргается. Вытащили из-под завала израненного, контуженного. Оглохший и немой, он писал на родину: «Мама, я живой!» Чтобы занять руки, привыкшие к делу, отладил в соседнем с госпиталем здании брошенного цеха столярный станок, мастерил вёдра, ложки, котелки…
Постепенно вернулся слух. Первое слово, которое Алексей произнёс после трёхмесячного молчания, было «война».
Под звёздами балканскими
Вообще война его «покусала» будь здоров.
- Смотри, - показывает Алексей Иванович белёсые шрамы вдоль ладони, - осколок прошёл по всей руке, по боку, ноге и вышел возле ступни. Всю сторону левую мне разворотил. Один из осколков до сих пор внутри. Вынимать врачи побоялись - опасно, слишком близко спинной мозг. Рана время от времени даёт о себе знать тягучей болью, воспаляется, и тогда дочь, Неля Алексеевна, вскрывает её и обрабатывает.
Из-за последнего ранения Алексею Ивановичу пришлось расстаться с разведкой и стать связистом. Когда советские войска осенью 1944 года вошли в Болгарию, он прокладывал связь от Софии до Пловдива. Здесь уже не было масштабных боёв, поэтому по вечерам молодые советские солдаты встречались со своими сверстниками-болгарами, общались, танцевали, пили виноградное вино. Восторг окружающих вызывала картина, когда богатырь-сибиряк усаживал на плечи двух болгар и танцевал.
Особенно крепко Алексей сдружился с Методи Витановым, участником болгарского Сопротивления, работавшим на почтамте в Пловдиве. Именно Методи, восхищённый статью своего друга, передал его фото местному скульптору Василу Родославову, а потом узнал в возводимом на холме Бунарджик («Холм Освободителей») памятнике советскому солдату своего русского «братушку» и написал мелом на гранитном камне постамента «Альоша».
«Я тебя нашёл!»
Сам «прообраз» о своей «монументальности» и не подозревал. Вернулся после войны на Алтай, женился, работал в МТС трактористом, комбайнёром, экспедитором. Работал Скурлатов так же, как и воевал, - с полной самоотдачей. Дома практически не жил: с ранней весны до поздней осени - в вагончиках на полевых станах. Вот почему песню «Алёша» услышал по радио много лет спустя после окончания войны. Удивился и сказал родным в шутку: «Может, это про меня? Я ведь там был…» Он даже предположить не мог, что через посольства и военкоматы, журналы и радио по всей огромной стране искали прототип того самого Алёши, «в Болгарии русского солдата». «Не мой ли это Алёша?» - писали матери и вдовы со всей России. Ошибиться было нельзя, поэтому, когда наверху наконец узнали про Алексея Скурлатова, живущего на Алтае, его досье чуть ли не под микроскопом изучали и в крае, и в Москве, и в Софии. Сомнений не осталось - он! Подтвердил это и Методи Витанов, посмотрев на фотографии Алексея Ивановича. Сразу же написал другу, который стал почётным гражданином Пловдива: «Братушка Алёша, я тебя нашёл!»
Плечо солдата
Гостей в доме Скурлатовых любят и привечают. Независимо от того, кто это - первые лица государства, известные артисты или школьники из глубинки.
- Перед праздником Победы многие просят о встрече, - говорит дочь, Неля Алексеевна. - Не хочется никого обижать, но всё же придётся отказывать - очень отец слаб, болеет без конца. А ведь ещё несколько лет назад, когда по осени картошку копали, по мешку на каждое плечо забрасывал. Однажды на спор телегу с мужиком-возницей поднял… Теперь же среди ночи частенько стонет от болей в своей комнате, охает… Но лечиться не любит. Однажды так и сказал при высоком краевом начальстве, уговаривавшем обследоваться у местных медицинских светил: «В больницу не лягу. Там в ж… уколы делают». Дочь - его уши и память, сиделка и секретарь, а ещё хранительница архива. Архив Скурлатова сложен в нескольких чемоданах. Перебираем фотографии, письма, документы, свидетельства о его рацпредложениях, поздравительные открытки «Алёше» со всего мира… Среди всего прочего - пластинка с песней «Алёша» на болгарском языке.
- Алексей Иванович поёт?
- Он вообще не поёт. Только один раз «спел» эту песню - стихи проговорил в такт музыке.
Согласно сибирскому гостеприимству нас потчуют наваристыми щами и горячей картошечкой с ароматным поджаренным лучком. Пока всё это уписываем, Алексей Иванович разминает беззубым ртом тоненькую дольку яблока.
- Вот, - смеётся, - пошёл к стоматологу, говорю: «Зубы мне вставь». А он не захотел: «Зубастым ты кусаться будешь».
Прощаемся. Целую в щёку. «Ну вот ты меня укусила, - шутливо всплёскивает руками. - А я из-за стоматолога и ответить ничем не могу!» В тапочках и распахнутой куртке выходит проводить на крыльцо. Узнав, что по дороге сюда наша машина забуксовала в весенней грязи неподалёку от их дома, молодецки поводит плечом: не боись, если что - вытолкаем!
Никто не сомневается. Ведь наши русские солдаты (Алёши и Иваны, Коли и Миши, Степаны и Саши) вытолкали из трясины пострашнее - фашистской - миллионы людей.
Кстати. Памятник нашему Алёше в Пловдиве нежно любят. Когда местные политики попытались снести монумент «как наследие коммунистов», горожане установили на горе Бунарджик круглосуточные дежурства, а женщины из красных и белых нитей сплели «русскому солдату» на шею гигантскую мартиницу - символ здоровья и долголетия. Местная пенсионерка Аня Минчева даже пыталась... усыновить каменного Алёшу. Хотела завещать ему квартиру, чтобы на вырученные за неё деньги можно было содержать монумент.
Материал был впервые опубликован 24/04/2013
Снайпер Василий Зайцев: как флотский писарь стал героем Сталинграда 
Бесстрашный «Малыш». Короткая жизнь и бессмертный подвиг Виктора Талалихина 
Все забыты, все забыто. Как мы предаем Великую Победу 
Всемирный пожар. 10 фактов о Второй мировой войне 
