Павел Чиков, член Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека, руководитель международной правозащитной группы «Агора»:
— Что подумали люди, услышав про два этих судебных решения, вынесенных на прошлой неделе? Нетрудно предугадать: очередной богатей избежал наказания, а маленький человек, которому и так сильно не повезло в жизни, стал жертвой системы.
Возмущению приговором инвалиду с генетическим заболеванием, учинившему разбой по отношению к дюжему молодцу, и вовсе не было предела: мол, как только мог появиться на свет такой абсурдный приговор?
Попросив хотя бы на время «выключить» эмоции, замечу: большинство граждан обсуждает эти новости, не вдаваясь в подробности. Так, инвалид Антон Мамаев вряд ли мог быть непосредственным исполнителем разбойного нападения, но его осудили не за нападение, а за его организацию — что вполне возможно. С другой стороны, Сергея Полонского освободили в зале суда по истечении срока давности его экономического преступления. К тому же два года до вердикта он провёл в СИЗО, да и выпустили его не просто так: бизнесмен признан виновным и теперь может получить иски о возмещении ущерба. Я говорю о том, что примитивность восприятия судебных новостей — проблема.
Однако есть и другая проблема: у общества действительно есть основания считать, что у нас могут легко прекратить дело в отношении «преступника со связями» и, наоборот, осудить совершенно невиновного «простого человека». Качество следствия и суда в России вряд ли можно назвать высоким. Это конвейер, в котором для следователя главное — количество дел, направленных в суд. У следователя, скажем так, нет времени и мотивации усомниться, например, в показаниях одного человека на другого. Примерно та же ситуация у судей. Статистика показывает: почти 99% решений по таким делам будут обвинительными. Кто-то подсчитал, что оправдательный приговор у судьи случается раз в 7 лет.
Есть нежелание перечить следователям и вникать в суть дела, низкая вероятность того, что служителя Фемиды привлекут к ответственности за нарушения при его рассмотрении, есть десятки других обстоятельств, которыми можно объяснить положение вещей. Важнее другое. Суд по своему сакральному предназначению должен не штамповать обвинение, написанное следствием, а решать вопрос: виновен человек или не виновен? Если этого не происходит (а адвокаты у нас, судя по статистике, бьются лишь за то, чтобы минимизировать неизбежное наказание), значит, что-то не так в основании одной из ветвей власти, а стало быть, и всей политической системы страны.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
