Мощная и противоречивая фигура патриарха Никона, годовщина интронизации которого приходится как раз на эти дни, не оставляет многих в покое и сегодня. Например, философ Анатолий Черняев даже находит сходство между Никоном и нынешним Патриархом Кириллом.
«Патриарх Кирилл производит впечатление церковного иерарха "нового типа" и вообще человека в высшей степени современного, всецело обращённого к настоящему и будущему, а не к прошлому. Вместе с тем, его деятельность вызывает стойкое ощущение дежавю, ведь в России уже был патриарх-пассионарий, патриарх-политик, патриарх-дипломат, мастер PR-акций, патриарх-реформатор, патриарх-прагматик, патриарх-волюнтарист».
Это всё, как понимаете, о Никоне. Более того, по словам Черняева, Кирилл — большой его поклонник. Что же, тем интереснее вспомнить об этом патриаршестве.
О роли Никона в церковной реформе, которая привела к трагическому расколу, многочисленным бунтам и карательным кострам, известно хорошо. Однако есть и другая интересная тема: взаимоотношения власти и церкви. А если точнее, отношения кесаря и патриарха. В данном случае — царя Алексея Михайловича и Никона.
1665 годы" src="https://static1-repo.aif.ru/1/d9/203465/52a921cf5ef0e3090d69cbcc6617bc4c.jpg" width="100%" data-height="806" data-width="600" />Только не надо впутывать сюда новозаветное «Кесарю кесарево, а Богу богово». Господь ко всей этой истории, полной боярских и церковных интриг, фанатизма одних и амбиций других, ни малейшего отношения, разумеется, не имеет. И ещё одна необходимая оговорка. Проблема эта не только русская и не только православная. Отношения между властью и церковью, как хорошо известно, не всегда и не везде складывались гладко.
Крестьянский сын, даже самый умный и предприимчивый (а Никита Минин — будущий Никон — был как раз из крестьян), в те времена подняться на самый верх мог только по ступеням храма. Вот и тут всё началось с церковной грамоты в монастыре. К 20 годам толковый крестьянский сын стал приходским священником. Всё шло размеренно и благополучно. Вот только с семейной жизнью священнику не везло — трое детей умерло в детстве. Что и привело к мысли оставить приход и уйти в монастырь.
В это время будущему патриарху уже 30. Ничего экстраординарного до ухода в монастырь в жизни Никона не произошло, если не считать предсказания, сделанного одним гадателем, который ещё в детстве уверил Никиту: «Ты будешь великим государем над царством российским». Как утверждают, Никон это предсказание запомнил на всю жизнь. А потому не исключено, что именно оно послужило дополнительным внутренним импульсом в его карьере. Смутная мечта стала подспорьем к его умной голове, исключительной энергичности и уверенности в собственных силах. Чего-чего, а силы воли и характера у этого человека хватило бы на десятерых.
Поэтому если первую встречу с царём в 1646 году можно отнести к разряду счастливых случайностей, то вот впечатление, которое Никон — в ту пору ещё игумен — с первых же слов сумел произвести на Алексея Михайловича, случайным уже не назовёшь. Тем более, в дополнение к уже перечисленным выше качествам Никон обладал ещё немалым обаянием и даром убеждения. После первой же встречи государь оставил Никона при себе. И карьера Никона стала развиваться стремительно: в том же году игумен стал архимандритом Новоспасского монастыря (особая честь, там была усыпальница Романовых), а через два года Никон уже новгородский митрополит (второй по значению сан в тогдашней церковной иерархии). Наконец, после смерти патриарха Иосифа Алексей Михайлович делает своего любимца патриархом. Интронизация состоялась 25 июля 1652 года.
Был ли Никон от природы властолюбив? Наверняка. Однако сам царь умудрился развить в патриархе это качество до невероятных размеров. Со дня знакомства государь сделал Никона своим наперсником и советчиком, причём не только в делах церковных и духовных, но и в сугубо мирских. Даже делился с ним своими сокровенными мыслями о ближнем боярском круге, что, конечно же, секретом для окружающих не осталось и вызвало сначала ревность, а потом и глубокую ненависть к Никону. К тому же, речь шла не только о советах.
Алексей Михайлович, находя в Никоне организаторские способности, стал поручать патриарху задачи светские и государственные. А для придания Никону веса повелел называть своего нового друга, как когда-то называли ещё царского деда патриарха Филарета, «великим государем». Позже, после разрыва с кесарем, Никону и это поставят в вину.
Как тут было не развиться властолюбию и привычке выходить за рамки чисто церковных дел? За период патриаршества Никона (церковные реформы и раскол, повторяю, оставляем в стороне) ему в заслугу и в упрёк можно поставить многое. Аргументы «за» и «против» здесь найти легко. Поскольку и построил, и наломал дров наш герой немало.
В 1650 году, когда он был ещё новгородским митрополитом, а в городе вспыхнул бунт, Никон впервые проявил свой характер в полной мере. Пытаясь решить проблему одним ударом, он проклял весь новгородский народ, не слишком разбираясь в том, кто прав, а кто виноват, кто стоит во главе мятежа, а кто просто вышел на улицу из любопытства. Разумеется, горожане ответили митрополиту ненавистью. Примерно так же, ломая через колено, Никон проводил позже церковную реформу. Кстати, судя по историческим хроникам, за это всеобщее проклятие новгородцы своего митрополита сильно избили. Во всяком случае, сохранилось письмо Никона к государю, где он жалуется на побои, а заодно неосторожно пересказывает Алексею Михайловичу своё видение: «...увидел царский венец, сперва над головой Спасителя на образе, а потом на своей собственной голове». Разумеется, подобные видения монархам лучше не пересказывать. Тем более, недруги Никона и так уже немало потрудились, чтобы уверить государя, что его друг слишком много о себе возомнил.
Довольно долго незлобивый по природе Алексей Михайлович от подобных намёков упорно отмахивался, пока и сам не стал замечать, что патриарх стал слишком часто влезать в государственные дела. Трудно было не обратить внимание, скажем, на то, что Никон, оставшись в Москве один, когда царь уехал воевать под Смоленск, стал, как верховный правитель, писать распоряжения, начиная их словами: «Указал государь, царь, великий князь всея Руси Алексей Михайлович и мы, великий государь...». Это стремление патриарха встать вровень с царём Алексею Михайловичу не понравилось. И всё это на фоне постоянных жалоб на патриарха, который, как сказано в одной челобитной, «возлюбил стоять высоко и ездить широко».
На первые ещё не очень решительные попытки государя просто отодвинуть от себя Никона чуть в сторону патриарх не просто обиделся, но стал открыто проводить, безусловно, крамольную для самодержавного престола мысль о том, что власть патриарха и церкви выше власти царя. Как пишет Карамзин: «Это ясно видно из его критики на Уложение, которое подчинило духовных лиц суду приказов: монастырского и дворцового». И далее: «в ответе Никона отразился тот взгляд патриарха, который неминуемо должен был привести его в столкновение с верховною светскою властью».
Так и произошло. «Развод» был долгим и болезненным как для царя, так и для патриарха. Здесь было всё. И демонстративное добровольное сложение Никоном с себя сана патриарха. И столь же демонстративный отказ вернуть патриарший посох. И ложное обвинение Никона в том, что он якобы проклял царя и его семью. И действительно, высказанная Никоном сгоряча фраза, что он «оточтёт» царя от христианства. И несколько судов над Никоном. И ссылки, и неоднократные попытки царя помириться со старым другом. Чего только не было.
В ссылке Никон пережил Алексея Михайловича и двух следующих патриархов Иосифа и Питирима. Лишь когда пришло известие, что Никон умирает, ему предложили вернуться. Однако до Москвы ссыльный не доехал, умер по дороге. Не без труда (действующий в ту пору патриарх Иоаким сопротивлялся), но религиозный царь Фёдор добился, чтобы Никона всё же причислили к лику прочих московских патриархов. С тех пор РПЦ и поминает Никона в патриаршем сане.
Людям же невоцерковленным в качестве напоминания о жизни Никона остался великолепный Воскресенский Новоиерусалимский монастырь на Истре, выстроенный патриархом. Там и могила этого православного «пассионария».
Что же до сравнения патриарха Никона и патриарха Кирилла, то, думаю, это слишком смелая параллель. Да и Владимир Путин уж точно не Алексей Михайлович «Тишайший». Так что в любом случае это совсем другая история.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
