Шагает по детской площадке, смешно переваливаясь с ноги на ногу, маленькая москвичка Александра. Увидела божью коровку - наклонилась и, потеряв равновесие, шлёпнулась на попу. Тут же откинула назад головку и расхохоталась.
«Александра, Александра, этот город наш с тобою...»
День, когда меня увезли на скорой в отделение патологии беременных, помню до мелочей даже больше года спустя. Это была среда, 10 мая. Зашли с мужем после работы в кафе. Там и почувствовала себя неважно, но панику поднимать поначалу не стала. Ведь только 25 недель…
В роддоме № 17 сделали укол, поставили капельницу. А утром при врачебном обходе узнала диагноз: «пролобирование плодного пузыря». Значит, родить могу в любую минуту. Остаётся только лежать, ждать и надеяться.
Первые три дня проплакала от отчаяния и безысходности. Потом взяла себя в руки. Стала снова общаться со своей малышкой: «Знаю, солнышко, что ты любопытная, но нам пока рано встречаться. Доктор велит подождать хотя бы до 28 недель». Наверное, моя девочка приняла к сведению мнение врача и появилась на свет тоже в среду, но уже 31 мая.
Врачам, принимавшим роды, я очень благодарна. И дело не только в профессионализме, но в теплоте и человечности. Анестезиолог взяла меня за руку и стала успокаивать - это помогло больше, чем обезболивающие.
Слышу слабый звук, потом вижу спинку и крохотную головку с пышной чёрной шевелюрой. Сашку взвешивают - 1 кг 50 г. Лица я так и не увидела - её тут же забрали в реанимацию. Поэтому первое, что спросила, немного придя в себя: «Когда я могу увидеть ребёнка?»
Реанимация
И вот уже еду на лифте в сопровождении медсестры, открываю двери - в нос ударяет резкий запах лекарств. Пищат мониторы. Мою и обрабатываю руки. Медсестра подводит к кювезу, поднимает одеяльце. Смотрю на дочь, такую крошечную, всю в проводах, капельницах, но спокойно, даже безмятежно спящую. Слёзы застилают глаза.
А дальше была радость от каждого прибавленного грамма и сцеживание молока каждые три часа. Тревожное ожидание врача - что он скажет сегодня? Через пять дней меня выписали. Саша осталась в реанимации.
Ежедневные поездки к дочке, эти страшные апноэ, когда она во сне внезапно переставала дышать. Показатели пульса и уровня кислорода, за которыми приходилось неотрывно следить.
Как-то нам с мужем дали её подержать. Кроха спокойно лежала на руках и смотрела на обезумевших от счастья родителей своими большими глазками. Так закончилась первая ступень реабилитации, и нашу дочь на специально оборудованной детской скорой перевезли в ГКБ № 70 им. Мухина.
Интенсивная терапия
Каждое утро - на другой конец Москвы, и весь день на единственном стуле. Но зато с Сашенькой. Приезжая, передавала на кухню грудное молоко и проходила фильтр: медсестра проверяла горло, измеряла температуру. Держала дочь на руках, меняла памперсы - какое же это счастье! Сцеживалась, пока Саня «обедала» через зонд, потом опять брала её на руки...
А ещё слушала вселяющие надежду лекции завотделением интенсивной терапии Павла Викторовича Житова об уходе за ребёнком после выписки. Так прошёл месяц. И вот настал день, когда папа с мамой увидели наконец свою дочку не в кювезе, а в люльке. Закутана в пелёнки, смешная зелёная шапочка на голове…
Дальше - быстро
Дальше всё пошло очень быстро. В отделении педиатрии уже не было ни мониторов, ни кислородной маски, ни зонда. А дочь ела сама из бутылочки. Мы с ней лежали в одной палате и даже могли прогуливаться по территории больницы. И наконец, через два месяца после рождения, - долгожданное прибытие домой.
Потом, конечно, было ещё много бессонных ночей и поездок по докторам. Но это уже другая история из жизни маленькой москвички Александры Андреевны Морозовой.
«Любовь Москвы не быстрая, но верная и чистая, поскольку материнская любовь других сильней... »
Спасибо тебе, любимый город, за нашу Александру, за профессиональных и чутких врачей, «умную» современную аппаратуру, за право на жизнь, которое ты дал ей и многим другим маленьким горожанам.
