Интеллигенты на троечку

Недавний опрос «Левада-центра» растревожил умы и сердца российской интеллигенции. Она привыкла считать себя мозгом и совестью нации. Но народ, увы, этого мнения не разделяет…

Оценивая влиятельность различных общественных институтов и групп в нынешней российской системе, социологи «Левада-центра» пришли к неутешительному выводу: интеллигенция в народном восприятии занимает одно из последних мест, точнее - предпоследнее. Она почти троечник: по пятибалльной системе у неё всего 2,6 балла.

На первом месте, как и следовало ожидать, - президент. У него 4,5 балла. Иными словами, В. Путин - почти отличник. А вот парламент с 3,5 балла в глазах населения - что-то второ­степенное. Ещё ниже - на четвёртом месте от конца (2,3 балла) - находятся политические партии. По степени непопулярности они соперничают с профсоюзами.

Властители или «винтики»?

Почему же так низок рейтинг интеллигенции? Может быть, Ленин был прав, лишив интеллигенцию титула «властителей дум» и назвав её в одном из писем М. Горькому «г...ом»? Это ленинское словцо, брошенное в лицо «российским умникам» в 1919 г., на многие десятилетия предопределило статус интеллигенции в СССР. Ставка была сделана на «интеллектуальные силы рабочих и крестьян». Самой яркой иллюстрацией такого отношения была массовая высылка интеллигенции из России в 1922 г. Среди изгнанных и бежавших были философы, писатели, профессора университетов, крупные инженеры, видные учёные.

Самая здравая и практичная часть изгнанников устроилась в западные университеты, научные институты и технические фирмы и во многом способ­ствовала развитию европейской культуры и науки. Романтическая прослойка осела во Франции и до конца своих дней проклинала большевиков, судьбу и вместе со знаменитым «курским соловьём» эмиграции Надеждой Плевицкой (любимицей Николая II, а позднее агентом НКВД) проливала слёзы в многочисленных русских кабаках:

Замело тебя снегом, Россия,
Запуржило седою пургой.
И холодные ветры степные
Панихиды поют над тобой.

Оставшиеся в Стране Советов панихиды петь не желали (да и кто бы разрешил!), а вынуждены были в голодные годы пойти на службу к новой власти. Новая власть интеллигенцию не жаловала. Редкие исключения касались военных спецов, крупных учёных и инженеров. Остальных зачислили в «подручные партии». В беседе с немецким писателем Л. Фейхт­вангером Сталин охарактеризовал интеллигенцию как «межклассовую прослойку», а её роль определил как «служебную», «обслуживающую». Что касается творческой интеллигенции, то писатели и журналисты стали для власти «приводным ремнём» пропаганды, а артисты - заполнителем досуга партработников. Сталин, как известно, любил проводить время в Большом театре.

Кто рядом?

Кто же сегодня находится рядом с властью, с президентом? Уж точно не интеллигенция. В прессе немало рассуждений по поводу ближайшего окружения В. Путина. Одни записывают в ближний круг олигархов, другие - глав крупнейших корпораций и банков. Либералы бьют тревогу: по их мнению (особенно в связи с событиями на Украине), к президентскому уху опасно близко подобрались силовики. Последние выводы «Левада-центра» подтверждают эти опасения. Для рядового россиянина в такой расстановке фигур на кремлёвской шахматной доске нет ничего нового. Так сложилось исторически. Так было при царях, при Сталине и других генсеках. Как бывший пресс-секретарь Б. Ельцина могу свидетельствовать, что так было и при «царе Борисе».

Но для Кремля в такой картине ближайшего окружения есть серьёзный негативный аспект, особенно когда дело касается отношений с Европой. В восприятии европейских политиков, выросших в условиях парламентаризма и влиятельных общественных институтов, силовое доминирование в окружении президента - это фактор, свидетельствующий о дефиците демократии в стране. Для недобро­желателей России это дополнительный аргумент при попытках политически изолировать Россию.

Похоже, что в Кремле почувст­вовали деликатность положения. В последнее время наблюдаются попытки скорректировать ситуацию. В рабочем расписании В. Путина стали чаще фигурировать встречи с представителями общественных и правозащитных организаций. Участились консультации с экономическим блоком правительства, с либеральным крылом экономистов...

Туман недоверия

Но ясности в отношениях власти и интеллигенции до сих пор нет. Первая не знает, что делать со второй. С одной стороны, нет недостатка в наградах, щедро раздаются почётные звания. Но туман недоверия, возникший в эпоху активного диссидентства интеллигенции, не рассеян. Власть терпит некоторых из непослушных, исходя из понимания, что никакой угро­зы они не несут, поскольку, как и декабристы, «страшно далеки от народа».

Весьма двусмысленны отно­шения интеллигенции с народом. И дело в том, что дореволюционное представление о ней как о «совести нации» утрачено. Население в большин­стве своём не вполне понимает, что такое интеллигенция. Для народа это те, которых показывают по телевизору. А по телевизору (кроме канала «Культура») показывают весельчаков, балагуров, бодрячков, попсу и тех «народных» и «заслуженных», которые теснятся вокруг власти и славят её.

До революции было понятно, кто относится к интеллектуальному слою: университетская профессура, учёные, инженеры, изобретатели, учителя гимназий, врачи, писатели, художники, актёры и музыканты, издатели книг и журналов, журналисты... Одним из символов русской интеллигенции был, конечно, чеховский дядя Ваня с его терпением, милосердием и нравст­венной установкой «трудиться для других». Сегодня все эти люди за кулисами общественной и политической сцены. А в свете рампы - извест­ные шоу­мены, экстравагантные депутаты, телеколдуны, которых при общем падении культуры народ принимает за интеллигенцию...

Зайдите в Третьяковку, пройдитесь по залам, где выставлены русские портреты. Сравните их лица с лицами, которые вы каждый день видите по телевизору. Вы многое поймёте...

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции