Петербургская компания «Северная пушнина», крупнейший производитель меха в стране, несколько лет назад решила расширить производство. Фирма взяла кредит в банке и исправно выплачивала его три года, но потом из-за засушливого лета в компании наступил кризис. «Северная пушнина» не смогла делать выплаты по кредиту, и на компанию было заведено уголовное дело. Осенью 2014 года судебные приставы наложили арест на всё имущество фирмы, в том числе — и на тысячи животных. Сотрудники не имеют права продавать животных и зарабатывать деньги на их пропитание. Арест длится уже более полугода. «Северная пушнина» не получает никакой прибыли, долг растёт с каждым месяцем, сотрудники не получают зарплату и не могут даже отправить детей в школу, а тысячи животных погибают медленной смертью в клетках.
Без компромиссов
В 2008 году компания «Северная пушнина» решила приобрести племенной молодняк животных. Для этого фирма оформила кредит в банке. Сначала всё шло хорошо, и компания делала своевременные выплаты. В 2010 году грянула засуха. Производители взвинтили цены на корма для зверей и на энергоносители, и в 2011 году «Северная пушнина» впервые просрочила платёж. Руководство фирмы обратилось в банк для поиска компромисса и предложения новых кредитных условий. Банк не согласился, и на компанию было заведено уголовное дело. В конце 2011 года руководителей «Северной пушнины» поместили в СИЗО, где продержали почти год, но потом выпустили под подписку о невыезде. Тем не менее фирма получала доход от продажи меха и рассчитывала вскоре рассчитаться с оставшейся частью долга — 369 миллионов рублей.
Этим планам не суждено было осуществиться: осенью прошлого года судебные приставы наложили арест на всё имущество компании — от цехов до живых зверей. 43 тысячи животных, единственный источник дохода фирмы, оказались под арестом. С сентября 2014 года сотрудники «Северной пушнины» не имеют права ни забивать животных, ни продавать их, ни отдать на содержание волонтерам, которые готовы за ними ухаживать и кормить. Таким образом, компания не получает никакого дохода, в то время как задолженность по кредиту продолжает расти. У «Пушнины» нет средств на сбалансированный корм для оголодавших животных.
«Наденут наручники и посадят в тюрьму»
От нехватки витаминов и от голода звери начинают грызть друг друга, выдирать из себя шерсть и медленно и мучительно погибать от недостатка пищи. «В звероводстве есть понятия проведения гона, забоя, — объясняет директор филиала «Рощинское» Татьяна Зубик. — Мы получаем прибыль один раз в год и живём на неё. Все сроки уже упущены. Еноты у нас были шикарные, а теперь их мех — это брак № 1, их нельзя продать даже за рубль. Я уже сама хотела забить хотя бы несколько голов, но наш директор сказал мне: „Не смей, а то наденут наручники и посадят в тюрьму“».
В «Рощинском» шесть тысяч поголовья — еноты и лисицы. Сотрудники делают всё, чтобы спасти животных, но большого падежа избежать не удаётся. С погибших животных нельзя снимать шкурки и продавать их: все трупы хранятся в большом холодильнике. У выживших зверей плачевный вид. На ферме содержатся красивейшие виды лис: жемчужная, снежная, платиновая, сиводушка, серебристо-чёрная, рощинская красная. Сейчас этих лис не различить: их шерсть потускнела, и животные вырывают её из себя клочьями. Иногда звероводам приходится растягивать количество пищи и кормить животных через день. Звери питаются новым кормом, без витаминов и минералов. Их шерсть больше не блестит. Истощавшие звери начинают «стричь» сами себя и от голода бросаться на своих соседей по клетке. Компания не может купить никаких медикаментов для животных.
Товарный вид утерян навсегда
Не меньше животных страдают и звероводы. С октября сотрудники не получают заработную плату. Тот, кто помоложе, ушёл на соседние предприятия — домостроительный комбинат и цветочную оранжерею. На ферме остались лишь пять звероводов-пенсионеров. Они делают всё, чтобы шесть тысяч животных получали качественный уход, но с каждым днём это становится делать всё трудней. «Люди буквально живут здесь, — говорит Татьяна Зубик. — Они стали, как роботы. Работают круглые сутки, чтобы всё успеть. Сейчас началось щенение, зверей стало ещё больше, а сотрудников столько же. Каждому животному надо сыпать опилки в клетку, вычищать её, класть каждому корм, споласкивать миски. Из-за недогляда, недокорма погибла вся норка. Я работаю в звероводстве с 1976 года, но с такой ситуацией сталкиваюсь впервые. Нам просто перекрыли кислород».
В соседнем филиале в клетках сидят 10 тысяч соболей и 1300 песцов. К концу мая их станет в два раза больше. «Мы кормим зверей в основном отходами, — рассказывает директор северного региона Александр Безруков. — На другое денег нет. Для песца приходилось делать голодные дни, что катастрофически ухудшило состояние его меха». Из-за отсутствия нормального рациона песцы погибают, а соболи грызут сами себя.
Сотрудникам филиала, которые сидят без зарплаты уже полгода, попросту некуда уйти: в посёлке нет другой работы. Пенсий хватает только на продукты. Люди не могут отправить детей в школу и элементарно заплатить за свет и газ. Когда в их домах отключили электричество, руководство компании написало в ЖКХ справки о задержке зарплаты, чтобы в квартиры сотрудников вернули свет и отопление. На самом звероводстве также идёт большое потребление электроэнергии. «Нас пытаются отключить каждые две недели», — горько усмехается Безруков. Однажды вечером электричество всё же отключили. Правда, на другой же день утром электроэнергию вернули, выставив за её включения счёт в 34 тысячи рублей. Моральный климат на ферме испортился. «Люди работают неохотно, и их можно понять, — говорит Александр Безруков. — Сначала заплати, а потом уже что-то требуй. Выхода из этой ситуации не видно: банк хочет получить с нас деньги, но не даёт их заработать».
Помощь волонтёров запрещена законом
Действия со стороны судебных приставов незаконны: это признают даже сторонние юристы. «В законе чётко сказано: если пристав видит, что есть угроза сохранности имущества, он может передать его на сохранение другому лицу — в зоопарк или в питомник, — объясняет юрист Наталья Мамаева. — Все расходы третьего лица, которое будет обеспечивать имуществу надлежащий уход, компенсирует сам должник после всех разборок с банком. В настоящее время закон не выполняется. Приставы должны выплатить денежную разницу из-за халатного бездействия».
Помочь спасти зверьков могли бы сотрудники фонда по защите животных «Дом в лесу», но по решению приставов «Северная пушнина» не имеет права передавать животных на сохранение даже временно. «У нас живут и еноты, и лисы, — рассказывает директор фонда Елена Коробицына. — Мы умеем выхаживать даже очень больных зверей. Нам безумно жалко всех животных, оказавшихся под арестом без корма, и мы могли бы принять больше нескольких сотен зверей — точно. Проблема в том, что спонсоры помогают нашим животным адресно. Пока звери не числятся у нас, денег на их пропитание никто выделять не будет. Если бы этих несчастных животных отдали бы нам, мы бы их выходили и вылечили. Боюсь, что в тех условиях, в которых животные оказались, они просто погибнут страшной смертью от истощения и нехватки витаминов».
«Северная пушнина» подавала в суд 15 исков о незаконных действиях приставов. Решения по каждому из исков принимались в пользу приставов, и лишь один иск был удовлетворён. Однако приставы не торопятся выплатить компенсацию компании: они будут обжаловать решение суда, на что могут уйти месяцы и даже годы, а у тысяч животных совсем нет времени на ожидание. Договориться с ними не получается. «Приставы не идут на контакт, — говорит директор «Северной пушнины» Александр Репин. — Я не знаю, кому и зачем это надо. В России у нас нет конкуренции. Я считаю, что приставы просто непрофессионально действуют».
Сотрудники банка и судебные приставы отказались прокомментировать ситуацию. Как долго продлится арест животных «Северной пушнины» — неизвестно. Возможно, животные на звероводствах погибнут ещё до окончания процесса.
