На Шпицбергене очень холодно. Неудивительно: от Северного полюса его отделяет всего лишь 1000 км Ледовитого океана. Даже летом температура воздуха здесь редко поднимается выше +6–7 °C. Снежные зимы здесь длятся по полгода, а по три месяца в году приходится обходиться вообще без солнечного света. На Шпицбергене даже земли в нашем понимании нет, только холодные голые камни. Трава здесь почти не растёт. Тем не менее в наличии здесь есть и дачники, и парники, и семена.
Как же так? Поскольку мне представилась возможность побывать «за краем земли» во время отпуска, я решила попытаться пролить свет на эти загадки.
Мир без бабочек
— Здесь так холодно! А насекомые тут водятся?
— Да. Есть комары, мухи, стрекозы. Пауки ещё. Одни насекомые укрываются подо мхом, а у других в организме специально вырабатываются незамерзающие добавки.
— А бабочки есть?
— Бабочек нет...
(Из разговора с экскурсоводом.)
Окружающая действительность на Шпицбергене большей частью серо-белого цвета: кругом только камни и многочисленные ледники. Местный экскурсовод, облачённый в тёплую куртку, шапку и перчатки, описал день нашей встречи как «тёплый и приятный» и сообщил, что местные жители ждут такой погоды, чтобы сходить на шашлыки. Тем удивительнее было встретить на безжизненных склонах яркие «букетики» местных цветов: мне попалось несколько разных видов.
История освоения
Европейцы считают, что Шпицберген был открыт в ХV веке голландским мореплавателем Вильямом Баренцем (он и подарил архипелагу это название). Однако русские поморы обнаружили его гораздо раньше и называли по-другому — Грумант. Но независимо от национальности люди долго не желали насовсем переезжать в это до крайности неуютное место.
Первые настоящие поселения появились на Шпицбергене только в ХХ веке, после того как здесь были обнаружены месторождения каменного угля. На островах выросли шахтёрские посёлки — в одних проживали норвежцы, в других — русские. Во времена «развитого социализма» наши поселения были весьма оживлёнными. Соотечественники жили здесь семьями, в их распоряжении имелись детские учреждения, спортивный бассейн и даже... самый северный в мире тепличный комплекс, где успешно выращивались огурцы и помидоры.
В наше время бывшие советские «оазисы для шахтёров» находятся в упадке и их население сократилось до нескольких сотен человек. А вот норвежцы переключились на туризм, и в результате их административный центр Логйирбюен растёт и хорошеет с каждым годом. Здесь работает школа, университет и научно-исследовательский центр. А многие его жители даже обзавелись дачами!
Дачный экстрим
Легко догадаться, что в условиях Шпицбергена вести садоводство или огородничество практически невозможно. Поэтому местные дачи предназначены вовсе не для этого. Как правило, речь идёт об уединённых маленьких домиках, где можно отдохнуть от соседей по посёлку и сменить обстановку. Дачников не останавливает даже вероятность встречи с белыми медведями, которых здесь больше, чем людей (из-за этого по местным правилам за черту населённого пункта нельзя выходить без огнестрельного оружия). Дорог на островах мало, поэтому многие пользуются своими домиками только зимой, добираясь до них на снегоходах.
Парниковый эффект
Во время экскурсии по Шпицбергену я заметила на склоне горы группу парников. Неужели это местное фермерское поле? Но нет, как выяснилось, здесь проводятся биологические исследования Университетского центра Шпицбергена. В «парниках» (на самом деле это открытые плексигласовые колпаки в форме усечённых пирамидок) температура повышается на 1–3 градуса. Учёные постоянно сравнивают растительность внутри этих укрытий и снаружи. То, что я видела, — это лишь часть масштабного международного полярного эксперимента: на самом деле такие же группы колпаков установлены во многих точках арктической и антарктической тундры. Цель исследований — наблюдать, как растения реагируют на потепление окружающей среды (прогнозируется, что через 100 лет температура на открытой почве будет такой же, какая сейчас в колпаках). Местные результаты наблюдений (с 2001 года) пока таковы: «подогрев» влияет на растительность не больше, чем микроклимат и ежегодные погодные колебания.
Семена: на судный день?
Несколько лет назад Шпицберген попал во все газеты и журналы: на нём появился Всемирный банк семян с максимальной вместимостью в 4,5 миллиона образцов. При этом «всемирный» вовсе не означает, что это единственный подобный склад на Земле. На самом деле банки семян есть в большинстве стран мира, а шпицбергенский служит местом для резервного хранения дубликатов самых ценных образцов из разных государств. Экзотическое заполярное местоположение выбрано для банка не случайно. Во‑первых, официально Шпицберген — нейтральная территория, не принадлежащая ни одному из государств. Во‑вторых, здесь вечная мерзлота и отсутствует риск землетрясений. А так как хранилище расположено в толще скалы (в 130 м от поверхности) и на высоте 130 м от уровня моря, то ему не страшен ни всемирный потоп, ни прямое попадание метеорита или атомной бомбы.
В связи с этим небывалым уровнем безопасности Всемирный банк семян получил у журналистов неофициальный титул — «Хранилище судного дня». Однако не стоит думать, что единственное предназначение колоссальной коллекции семян — лежать в мёрзлой скале в ожидании скорого конца света. Одна из её задач — быть резервом для всех прочих банков семян: в случае порчи или утери одной из национальных коллекций (по любой причине) со Шпицбергена пришлют «дубликаты» для её восстановления.
Сейчас все сокровища Всемирного банка находятся в морозильных камерах при —18 °C. Каждый образец (500 штук семян) запечатан в пакет из четырёхслойной фольги, из которого выдавлен воздух. При таких условиях семенной материал способен храниться десятилетиями и даже столетиями, а у некоторых видов — тысячелетиями. Если вдруг морозильники перестанут работать, то температура окружающей среды (вечная мерзлота: —3—4 °C) тоже поможет семенам долго оставаться в жизнеспособном состоянии.
Автор благодарит сотрудников Северного центра генетических ресурсов и Университетского центра Шпицбергена за предоставленную информацию
