В Северо-Кавказском военном окружном суде наконец-то — через 2 года следственных действий, проводимых 40 следователями, — начался процесс по так называемому «делу Зиринова».
Кроме главного обвиняемого, на скамье подсудимых ещё 5 человек — анапские предприниматели Карник Асланян, Эдуард Паладьян, Амар Сулоев, Анастас Тильгеров, а также помощник председателя Ставропольского краевого суда Евгений Александрович. По версии следствия, все они — сообщники экс-депутата заксобрания Кубани и бизнесмена из Анапы Сергея Зиринова. Их обвиняют в тяжких преступлениях, включая убийство и покушение на жизнь. Однако сами фигуранты дела свою вину не признают, а их защита нашла массу нарушений в ходе следствия и теперь подаёт ходатайства, которые суд успешно отклоняет.
«Анапа — город маленький»
О покушении на кошевого атамана Анапы, совершённом 22 февраля 2013 г., средства массовой информации писали много. Тогда погиб его личный водитель Виктор Жук, а сам он был ранен в плечо. Обвинение считает, что это нападение организовал Сергей Зиринов.
Монотонное чтение
В третий день судебного заседания по делу Зиринова прокуроры несколько часов зачитывали прослушку — телефонные разговоры, которые вёл кошевой атаман Николай Нестеренко со своими приближёнными в конце 2012 – начале 2013 гг.
От монотонного чтения перенесённой на бумагу устной речи в зале повис немой вопрос: зачем? Зачем нужна эта утомительная процедура воспроизведения прокурорским голосом разговоров, которые полицейские УВД Анапы записали в рамках оперативных дел, связанных с деятельностью казачества?
Но во второй половине дня стало понятно: обвинению важно не содержание разговоров как таковое, а факт, что аудиофайлы обнаружены в компьютере, изъятом при обыске из рабочего кабинета главного обвиняемого. И тогда последовало новое чтение — перечисление номеров и марок всей изъятой в ходе обыска аппаратуры.
Однако, несмотря на скуку, сопровождавшую этот день, кое-что всё же вызвало интерес у присутствующих. Например, разговор, из которого следовало, что руководство анапского казачества отправляло своих казаков в пансионат «Голубые ели», где якобы шла «бойня» (именно такое слово употреблял Нестеренко). Или другой разговор — в котором казаки обсуждали идею подготовки спортсменов-боевиков.
«Больше некому!»
В надежде услышать самого потерпевшего все ждали четвёртый день. Действительно, допрос Николая Нестеренко состоялся. И начался он с просьбы его адвоката удалить из зала журналистов. Но судья не увидел в этом необходимости — заседание прошло, как и должно было, в открытом режиме. Правда, фотографировать себя Нестеренко не разрешил.
Он рассказал, что, будучи пенсионером, работает директором комплекса курортного обслуживания, имеет контрольный пакет акций ТКО «На крепостной» (в народе — «Казачий рынок»), долю на рынке «Восточный» и в таксомоторном предприятии. А помимо этого, занимается общественной деятельностью в казачестве, где атаманы приходят и уходят, поскольку могут быть таковыми только два срока, а кошевой (т. е. финансист) остаётся. «Я, получается, вечный кошевой атаман», — сказал Николай Дмитриевич.
Зиринова он, конечно, знает: «Анапа — город маленький. Все про всех всё знают — кому, как и чего…» По его словам, встречались они три раза. Но казаки конфликтовали с людьми Зиринова. Последний раз — из-за территории у речки Анапки, где предприниматель собирался строить развлекательный центр.
«Мне Сергей Андреевич показывал проект. Там, конечно, всё солидно, красиво. Вообще, всё, что строит Зиринов, хорошего качества. Но ведь надо же и нас было спросить перед тем, как строить!» — разъяснил суть конфликта кошевой атаман. За этим, как он сказал, и последовало покушение.
— А почему вы считаете, что покушение организовал Зиринов? — спросил прокурор.
— А больше некому! — привёл «весомый» аргумент Нестеренко.
Собственно, большая часть его аргументов были такими же: «Все об этом знают», «Я человек поживший, и по тому, как отвечает человек, могу сказать, причастен ли он к преступлению». А наиболее убедительным, с точки зрения потерпевшего, видимо, должен был стать неоднократно повторённый им тезис: «Анапа — город маленький».
После перерыва, когда присяжных ещё не было в зале, защитники ходатайствовали о том, чтобы предоставить заседателям протокол первого допроса Нестеренко, который состоялся через 3 дня после покушения (а тогда он, в частности, сказал, что у него нет даже и мыслей, кто бы мог организовать покушение). Однако обвинение и суд сочли, что присяжным незачем это знать.
В интернете написано
Столь же «убедительными» были и доводы по поводу знакомства Зиринова с небезызвестным «дедом Хасаном» — ныне покойным криминальным авторитетом Асланом Усояном. Отвечая на вопрос обвинителя, Николай Нестеренко заявил, что между ними была связь.
— А откуда у вас эти сведения?
— Откройте интернет, там же всё написано — почитайте!
Затем, правда, он сказал, что о знакомстве с Усояном ему говорил сам Зиринов. Последний, которому, по просьбе его адвоката Анны Ставицкой, суд всё-таки дал слово, отрицал это.
«Я никогда не был знаком с человеком, о котором вы говорите. О существовании «деда Хасана» знал, как и все остальные, — из телевизора и интернета», — сказал Сергей Зиринов. По его мнению, такие слухи появились сразу после ареста.
Не согласился обвиняемый и с утверждением потерпевшего об их первой встрече в середине 90-х, когда у него якобы «были проблемы с чеченами» и бизнесмен приехал к казаку, чтобы их обсудить. «В первый раз я общался с Нестеренко 22 февраля, когда он был ранен. Вторая встреча была на похоронах его водителя», — сообщил Сергей Зиринов.
На следующий день свидетель стал менее разговорчивым. То не понимал вопроса, то говорил, что «давно это было», а под конец допроса вообще стал короток. «Не помню. Не помню», — твердил он.
«Но ведь надо же и нас было спросить!»
Почему анапское дело — в Ростове?
Как я понимаю, громкое дело Зиринова касается исключительно одного города в Краснодарском крае — Анапы. Почему же тогда это дело рассматривает суд не на Кубани, а в Ростове-на-Дону?
А. Росляков, Ростов-на-Дону
Действительно, сначала дело находилось в Краснодарском краевом суде. Но Генпрокуратура РФ неожиданно ходатайствовала перед Верховным судом России об изменении территориальной подсудности и передаче уголовного дела для рассмотрения в Северо-Кавказский военный окружной суд (СКВОС) в Ростове-на-Дону. То есть одновременно с территорией предлагалось изменить и статус суда — от гражданских судей дело передать военным.
Аргументы, которые прокуроры привели в своём ходатайстве, таковы: обвиняемые обладают обширными связями среди бывших и действующих сотрудников Краснодарского краевого суда и правоохранительных органов региона; существует реальная угроза личной безопасности проживающих на территории Краснодарского края участников судебного разбирательства, в том числе присяжных заседателей, их близких родственников и иных лиц. Получается, что прокуратура признала коррумпированность суда и правоохранительных органов?
Так или иначе, Верховный суд по непонятным причинам перенёс «дело Зиринова» из Краснодара в Ростов, судя по сообщению на сайте СКВОС, дело поступило вместе с ходатайством о рассмотрении его судом с участием коллегии присяжных заседателей.
Защита потерпевших сочла перевод из Краснодара в Ростов попыткой спасти разваливающееся дело, которое велось с многочисленными, на её взгляд, нарушениями. И сделала соответствующее заявление в средствах массовой информации.
Но вообще-то, оно с самого начала сопровождалось постоянной сменой городов и регионов. Предварительное следствие начал следственный отдел Анапы, затем дело перешло в Следственное управление СКР по Краснодарскому краю, затем оно попало в Главное следственное управление СК РФ по Северо-Кавказскому федеральному округу, а под финал оказалось в управлении по расследованию особо важных дел Следственного комитета РФ, то есть в Москве. Из-за этих «путешествий» в том числе за два года в нём сменилось порядка 40 следователей.
Что хотел сказать свидетель?
Как один из главных свидетелей обвинения давал показания следствию? К сожалению, этого так никто и не узнал…
Ещё одно интересное заседание в Северо-Кавказском окружном военном суде состоялось 20 августа. В этот день должны были допросить одного из главных свидетелей обвинения по делу Зиринова — Андрея Мирошникова, личного водителя и начальника охраны анапского предпринимателя. Он ранее заключил досудебное соглашение со следствием и уже осуждён за соучастие в покушении на Нестеренко на 14 лет колонии строгого режима. В зале суда был пристёгнут наручниками к конвоиру.
Судья Волков разъяснил ему, что статья 51 Конституции РФ позволяет отказаться от дачи показаний, поскольку «никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников». А после этого поинтересовался, готов ли тот давать показания.
«Да, в какой-то мере», — ответил Мирошников. И заявил, что хочет дать пояснения, каким образом появились в деле показания и как они были получены.
Зал замер в ожидании того, что за этим последует. А затем последовала реплика судьи — мол, эти моменты отношения к делу не имеют. Затем судья повторно задал вопрос Мирошникову — будет ли он давать показания? Свидетель отказался, и его удалили из зала. Но тут стороны обвинения и защиты оказались солидарны в протесте против удаления, и Мирошникова вернули обратно. Но его показания, данные в ходе следствия, зачитал представитель гособвинения. Сам свидетель молчал.
Защита Зиринова и других обвиняемых не раз заявляла, что в показаниях свидетелей находит много противоречий и нестыковок, что является свидетельством сфабрикованности дела. Да и от самих обвиняемых исходили заявления о том, что показания они давали под давлением и угрозами. Почему судья не предоставил свидетелю возможности рассказать, как именно он давал показания?
На поддержку не рассчитывали
Проигнорированные судом обстоятельства следствия, которые хотел поведать свидетель, — не единственная странность, возникшая на слушаниях по делу Зиринова. Встревоженная защита обращает внимание на некоторые из них.
Архив поисковика
Обвинение сообщило суду, что на изъятом компьютере Зиринова в архиве интернет-поиска сохранились данные о его запросах по поводу покушения на Нестеренко.
«Сторона обвинения в качестве доказательства представляла протокол осмотра компьютера, который был изъят из офиса Сергея Зиринова. Они пытались донести до присяжных, что в нём сохранилось огромное количество ссылок о конфликте на реке Анапке и покушении на Нестеренко и что Зиринов живо интересовался этой информацией, — прокомментировала адвокат Анна Ставицкая. — Однако в данном протоколе совершенно очевидно, что эти страницы открывались на компьютере 16 марта 2013 года, то есть почти через месяц после покушения. И говорить о том, что мой подзащитный активно интересовался этим конфликтом, нет совершенно никакой возможности, потому что он только однажды набрал в поисковике: «Нестеренко Анапа», — и получил море информации по этому поводу. Почему он заинтересовался этим происшествием именно 16 марта, он пояснит на заседании, когда будет допрошен».
Чья прослушка?
Обвинение считает, что Сергей Зиринов хранил на своём компьютере аудиофайлы прослушки разговоров Николая Нестеренко, которые потом удалил.
«Возможно, не так чётко прозвучало, что в ходе первоначального осмотра компьютера аудиофайлы не открылись, — обращает внимание на это обстоятельство Анна Ставицкая. — Прослушать их удалось только тогда, когда они были предоставлены представителям следствия полицейскими. Вам любой компьютерщик может сказать, что относительно удалённых файлов очень трудно сказать, когда именно они были удалены. Я считаю, что эти файлы были перенесены на компьютер уже после его изъятия. Зиринов всегда отрицал, что эти записи находились у него. Сами телефонные разговоры были записаны на основании судебных решений. Соответствующие ходатайства были направлены в суд и удовлетворены. Прослушивали этих мужчин в связи с их экстремистской деятельностью. Как становится понятно из записей, они постоянно вмешивались в местные конфликты. Нестеренко активно отправлял казаков на различные действия или, как он это называл, на «бойню». Мне кажется, что основания для их прослушивания, безусловно, были».
Что за понятые?
На одном из заседаний защита ходатайствовала об отказе в рассмотрении некоторых доказательств. Так, адвокаты увидели, что следствие использовало одних и тех же понятых, подписи которых на разных документах заметно разнятся. Суд ходатайство отклонил, как отклонил и все остальные ходатайства защиты.
«Практически все протоколы обысков и осмотров подписаны одними и теми же людьми. Вызывают вопросы и сами подписи, которые визуально отличаются друг от друга. Мы полагаем, что либо людей вообще не было на месте обыска и за них подписывал документы кто-то другой, — поясняет Анна Ставицкая, — либо это ангажированные полицией люди.
Было понятно, что судья никогда не исключит эти доказательства. Ведь тогда суд должен признать недействительным всё дело. Поэтому мы особо не рассчитывали на поддержку суда. Но заявить это ходатайство посчитали необходимым».
Новый хозяин?
Уголовное дело, по которому Сергей Зиринов, его семья и ещё два бизнесмена являются потерпевшими, недавно передано в суд Анапы.
Ещё весной 2013 г., после ареста анапского бизнесмена и депутата Краснодарского заксобрания, по городу поползли слухи о том, что на его «владения» кто-то положил глаз. А вскоре кто-то наведался в аквапарк «Тики-так» — с угрозами потребовал 400 млн рублей, которые ему якобы должен Зиринов. Несколько месяцев спустя люди в масках захватили офис аквапарка, сообщив, что теперь здесь новый хозяин — Виктор Палий. В прошлом это депутат Тюменской областной думы и один из создателей ТНК. В 2007 г. осуждён на 7 лет за хищение у ОАО «Нижневартовскнефтегаз» около 40 млн долларов и отмывание более 8 млн долларов при реконструкции санатория «Сосновая роща» в Крыму. Сам нефтяник своей вины не признал, но какое-то время отсидел, в 2011 г. вышел по УДО, а в 2013 г. получил амнистию. Родственникам Зиринова он заявил, что участвовал в строительстве аквапарка и хочет вернуть свои деньги.
«Не получив желаемого, Палий в процессе телефонных переговоров и неоднократных личных встреч с представителями организации продолжил их дезинформировать о том, что по его обращениям следственные органы возбудят уголовные дела в отношении близких родственников собственника. При этом в случае передачи ему 309 млн рублей он гарантировал прекращение всех проверок и обещал отозвать заявления», — поясняют в прокуратуре Москвы.
Некоторое время спустя в одном из московских ресторанов Палию передали 7 млн рублей, с которыми он и был задержан. Обвинение ему предъявлено по двум статьям УК РФ — 159 («Покушение на мошенничество, совершённое в особо крупном размере») и 163 («Вымогательство, совершённое в целях получения имущества в особо крупном размере»). И как следует из материалов этого дела, его «план Барбаросса» по отжатию бизнеса у Зиринова был разработан за год до возбуждения дела в отношении последнего.
«По версии следствия, в сентябре 2012 г. Палий вместе с соучастниками, уголовное дело в отношении которых выделено в отдельное производство, разработал мошенническую схему, выбрав в качестве объекта преступного посягательства объекты недвижимости парка аттракционов «Тики-так» (аквапарк) в городе-курорте Анапе Краснодарского края, а также денежные средства, вырученные от эксплуатации этого объекта, — сообщает пресс-служба прокуратуры Москвы. — Для этого в качестве формального повода к вымогательству он использовал ранее существовавшие у него материальные отношения с бывшим собственником аквапарка».
Суд по делу об убийствах предпринимателей на Кубани начался в Ростове 
Военный суд Ростова 8 июля рассмотрит дело экс-депутата ЗСК 
Защита кубанского экс-депутата Зиринова обратилась в военный суд 
Дело Зиринова окончательно перенесено из Краснодара в Ростов 
Три миллиарда рублей запросили потерпевшие с экс-депутата Кубани Зиринова 
