Полицию в нашей стране любят ругать так же неистово, как и власть. Забывая о том, что именно её сотрудники охраняют наши жизни. Истории о преступлениях, совершённых полицейскими, мы обсуждаем куда охотней, чем их героические поступки. С какими проблемами приходится сталкиваться работникам правоохранительных органов, может ли американская полиция служить примером для отечественной — об этом и многом другом корреспонденту АиФ.ru рассказал председатель профсоюза сотрудников милиции Москвы Михаил Пашкин.
«Вступишь в профсоюз, сразу тебя уволим»
Наталья Кожина: Михаил Петрович, как вы оценивает уровень подготовки наших полицейских?
Михаил Пашкин: В основном, на работу приходят молодые ребята, которые ещё не нюхали пороху. К сожалению, уровень подготовки у них слабый, хоть они и обучаются в школах полиции.
С чем это связано? Если раньше к каждому поступившему на службу в полицию прикреплялся наставник, то сейчас это наставничество — только на бумаге. И потом, кто будет наставником, если все молодые? Во многих случаях ребята не знают, как поступить.
Когда я пришёл на работу на Петровку, 38, я сразу попал в ОБХСС, и мне дали в наставники полковника Рудакова. Это был опытный зубр. В первый же день он проучил меня так, что я запомнил на всю жизнь. Я оставил ключи от сейфа на столе, а он их спрятал. Я искал целый день, уже не знал, что делать, собирался рапорт писать на имя начальника отдела, что я потерял ключи от сейфа с секретными документами. Конечно, он мне их отдал, но я запомнил, что ключи нельзя нигде оставлять. И не только эти моменты. Мы вместе ездили на операции, он мне рассказывал, как это делается, почему именно так. А сейчас направляют тебя в экипаж ППС, ну, и езди, смотри. Раньше за наставничество платили, нагрудные знаки давали, а сейчас я даже не слышу об этом.
– Очень часто СМИ рассказывают нам истории о том, как полицейские кого-то убивают, в пьяном виде попадают в аварии и т. д. Как в МВД попадают потенциальные преступники?
– Я разговаривал с сотрудниками, которые работают на полиграфе и задают около 300 вопросов при поступлении на службу. Они говорят, что если есть бумажечка «принять», то принимают, даже несмотря на то, что человек неадекватен. Потому что вся система подчиняется начальству. А на начальство вышли каким-то образом, и всё, этого человека берут. Вот таким образом попадают. Потом, если даже сотрудник нормальный, но попал в подразделение, где всё криминализировано, где, если ты не пьёшь, значит, ты «стучишь», то человек спивается. А такой человек может всё что угодно сделать. Пьянство — это сумасшествие, как говорил Аристотель. А сумасшедший может и спать лечь, а может и…
– Как обстоят дела с укомплектованностью подразделений?
– В Москве сейчас не хватает примерно 5 % личного состава. Если посмотреть по службам, то в одной, может быть, 20 % не хватает, в другой — 1 %. Обычно не хватает людей в тех подразделениях, где начальники ведут себя по-хамски. Видят, что люди перерабатывают, а им не дают отгулы, наказывают за неисполнение каких-то документов, хотя этих документов столько, что их никому никогда не исполнить. Это Южный, Юго-Восточный, Северо-Восточный округа. Всё идёт от руководства. Там, где нормальный начальник, никакой текучки кадров нет. Но таких начальников, к сожалению, очень мало, потому что их изживает система.
Есть ещё одна хитрость. Если у тебя в подразделении некомплект, деньги всё равно выделяются, и у тебя получается экономия фонда заработной платы. Эту экономию начальник делит в конце квартала или отчётного периода так, как ему хочется. Кому-то — 50 тысяч, а кому-то — 0. А себе любимому можно и 200 тысяч выделить. Получается, что начальнику это выгодно.
– Ваш профсоюз пытался решить эту проблему?
– Я говорил на эту тему с Анатолием Ивановичем Якуниным (начальник Главного управления МВД России по г. Москве) ещё в конце прошлого года. Он издал распоряжение. Очень хорошее. По всем бы подразделениям МВД такое издать. Премиальные деньги за счёт экономии фонда заработной платы должны распределяться гласно на офицерских собраниях или общих собраниях коллектива. Должно быть указано, за что кому-то сняли премию, а кому-то дали. Протокол общего собрания должен прикладываться к приказу о поощрении.
Здесь профсоюз и должен сыграть свою роль. Мы информируем руководителей Главка обо всех случаях нарушения этого распоряжения. Недобросовестные руководители опасаются профсоюза, потому что их делишки могут быть сразу вынесены на суд общественности, либо в прессу, либо вышестоящему руководству, которое их накажет, причём жёстко. Некоторые начальники, особенно в ГАИ, даже говорят: «Вступишь в профсоюз, сразу тебя уволим». В местах, где больше всего коррупции, пугают профсоюзом. Но в Зеленограде человек 40 из ГАИ состоят в профсоюзе. Молодцы. Задерживают бандитов. Мы добиваемся, чтобы их поощрили.
Американская система
– Может ли американская полиция служить примером для российской?
– Там, если до полицейского дотронешься, он тебя пристрелит, и будет прав. В Америке показания одного полицейского равны показаниям двух граждан. Показания двух полицейских равны показаниям 4–5 граждан. А трёх полицейских — хоть толпа будет говорить, поверят полицейским, если только нет видеозаписи. Эту свою честность они заслужили кровью и потом. У нас, к сожалению, если сейчас ввести такую практику, полстраны пересажают.
Почему у американцев такая система? Потому что она зависит от людей, то есть у них есть обратная связь. Он знает, что, если он сейчас обманул, посадил кого-то, то журналисты или граждане добьются правды, и его самого посадят, или не выберут начальника полиции. Есть обратная связь — есть чистота рядов. Нет обратной связи — никакой ОСБ, никакие комиссии по личному составу не помогут, потому что они все подчиняются одному начальнику.
– Вам нравится американская система?
– Как председателю профсоюза мне нравится, потому что там контракт полицейского (мне привозили из Нью-Йорка) толщиной в 1 см, листов 60. У нас контракт на двух листиках. У них в контракте прописано всё, вплоть до того, сколько ты получишь, если на 5 минут задержался. Что ты должен делать, как делать, какие у тебя льготы, всё там прописано. Наши полицейские о таких контрактах могут только мечтать.
– Михаил Петрович, какие изменения произошли в российской полиции с приходом Владимира Колокольцева? Вам стало проще или сложнее работать?
– Профсоюзу работать стало легче с приходом Колокольцева. Потому что руководители МВД и Главка наконец поняли, что профсоюз — это не враг. А сотрудникам — тяжелее, потому что зарплата выросла в полтора раза, а работы стало в 2–3 раза больше из-за того, что сильно сократилась численность. Участковый вместо своей нормальной работы 80 % времени работает в качестве пишущей машинки. А ведь он должен с людьми встречаться, по участку ходить. Если раньше участок был 3,5 тысячи человек, то сейчас эти ограничения сняли, могут и 10 тысяч дать. Поэтому надо либо восстанавливать численность, а это сделать невозможно, потому что у государства денег нет, либо увеличить сроки рассмотрения материалов и не наказывать сотрудников за просрочки. Но при этом категорически запретить использовать участковых не по назначению. На комиссии по реформе МВД нам прямо сказали, что мы рассмотрим любые предложения, кроме тех, которые требуют денежных средств. Значит, численность не увеличится, и расчёт только на интенсификацию труда, как говорят в профсоюзе.
