Нынешнее поколение россиян зачастую составляет представления не только о зарубежной, но и об отечественной истории на основе произведений российских киноделов, а также мастеров Голливуда.
Ильич принуждает императора
В результате люди порой искренне удивляются, что в действительности исторические события выглядели не так, как показывают авторы блокбастеров, а некоторые реальные персонажи не имеют к ним вообще никакого отношения.
Картина «King’s Man: Начало» режиссера Мэттью Вона, основанная на комиксах «The Secret Service» Марка Миллара и Дэйва Гиббонса, в своем сюжете затронула и русскую историю.
Согласно замыслу авторов, лидер партии большевиков Владимир Ленин является агентом некоей тайной организации, задача которой сокрушить крупнейшие державы, стравив их друг с другом. Непосредственно Ленину тайные руководители ставят задачу по свержению царя Николая II и убийству венценосной семьи.
В итоге зрителям предлагается такая сцена — Ленин, которого играет немецкий актер Аугуст Диль, лично принимает отречение Николая II, чью роль исполняет Том Холландер.
Хлеб и транспортный коллапс
На это, наверное, не стоило бы обращать внимание, если бы не устойчивый стереотип в главах россиян, согласно которому Ленин и большевики имели непосредственное отношение к падению монархии. В действительности все было, мягко говоря, не совсем так.
В разгар Первой Мировой войны, в конце 1916 года, столица Российской империи город Петроград столкнулась с продовольственным кризисом, вызванным целым рядом факторов, ключевым из которых стал транспортный коллапс.
На этом фоне в январе 1917 года в Петрограде прокатилась волна стачек на крупнейших предприятиях. В феврале 1917 года ситуация еще больше накалилась из-за того, что поставки продовольствия в столицу окончательно остановились. Одной из причин называют снежные заносы.
Для состоятельных петроградцев ситуация не была катастрофической, а вот для рабочих низов, среди которых хлеб самых простых сортов был основой питания, кризис стал очень острым.
На фоне происходящего 22 февраля Николай II отбыл из столицы в Могилев. Перед отъездом царя министр внутренних дел Александр Протопопов доложил: ситуация в Петрограде под контролем, зачинщики, готовившие новые массовые волнения, арестованы.
В действительности же волнения не прекращались. К 24 февраля в Петрограде бастовали 224 предприятия и более 210 тысяч рабочих. Среди силовиков началось брожение — многие открыто отказывались участвовать в подавлении беспорядков.
«Толстяк Родзянко пишет мне всякий вздор»
25 февраля, когда число бастующих превысило 300 тысяч человек, были зафиксированы первые человеческие жертвы. Получив донесения из Петрограда, Николай II приказывает командующему Петроградским округом генералу Хабалову решительно прекратить беспорядки. Ночью в городе арестованы около 150 активистов левых партий.
26 февраля в Петрограде в манифестациях участвуют сотни тысяч человек, и их не останавливает даже огонь из пулеметов, в результате которого погибли десятки протестующих. Председатель Государственной Думы Михаил Родзянко телеграфирует Николаю II: «Народные волнения…принимают стихийный характер и угрожающие размеры… Основы их недостаток печеного хлеба и слабый подвоз муки, внушающий панику, но главным образом полное недоверие к власти, неспособной вывести страну из тяжёлого положения».
Раздражённый император бросает министру императорского двора Владимиру Фредериксу: «Опять этот толстяк Родзянко пишет мне всякий вздор».
Власти объявили перерыв в заседаниях Государственной Думы до апреля. Но 27 февраля количество манифестантов в Петрограде достигло почти 400 тысяч. На их сторону стали переходить солдаты, началось освобождение заключенных из тюрем.
«Стыд и позор! Доехать до Царского не удалось»
Около полудня Родзянко телеграфирует Николаю II: «Занятия Государственной Думы указом Вашего Величества прерваны до апреля. Точка. Последний оплот порядка устранён. Точка. Правительство совершенно бессильно подавить беспорядки. Точка. Запасные полки гвардейских полков охвачены бунтом. Точка… Гражданская война началась и разгорается».
Формирование Временного Комитета Государственной Думы де-факто стало шагом к изменению политического строя в России.
Николай II, отдав приказ верным частям навести порядок в столице, столкнулся с тем, что собрать их оперативно не представляется возможным. Более того, до Петрограда не мог добраться и царский поезд. Вот что Николай II писал в своем дневнике: «Ночью повернули с М. Вишеры назад, т. к. Любань и Тосно оказались занятыми восставшими. Поехали на Валдай, Дно и Псков, где остановился на ночь. Видел Рузского. Он, Данилов и Саввич обедали. Гатчина и Луга тоже оказались занятыми. Стыд и позор! Доехать до Царского не удалось. А мысли и чувства всё время там! Как бедной Аликс, должно быть, тягостно одной переживать все эти события! Помоги нам Господь!»
Переговоры с Родзянко от имени монарха ведет генерал Рузский, которому глава Госдумы говорит следующее: «Ненависть к династии дошла до крайних пределов… везде войска становятся на сторону Думы и народа, и грозное требование отречения в пользу сына при регентстве Михаила Александровича становится определённым требованием…»
Акт об отречении принимали Гучков и Шульгин
Начальник Генштаба генерал Михаил Алексеев из Ставки при помощи телеграфа запрашивает мнение командующих фронтов: «Династический вопрос поставлен ребром, и войну можно продолжать до победоносного конца лишь при исполнении предъявляемых требований относительно отречения от престола в пользу сына при регентстве Михаила Александровича… Необходимо спасти действующую армию от развала, продолжать до конца борьбу с внешним врагом, спасти независимость России и судьбу династии… Если вы разделяете этот взгляд, то не благоволите ли телеграфировать спешно свою верноподданническую просьбу Его Величеству».
Вскоре поступают ответы командующих, которые поддерживают отречение.
Спустя полчаса Николай II объявляет об отречении в пользу сына при регентстве великого князя Михаила Александровича. Вскоре после этого он написал телеграмму генералу Алексееву: «Во имя блага, спокойствия и спасения горячо любимой России я готов отречься от престола в пользу моего сына. Прошу всех служить ему верно и нелицемерно. Николай».
Тем же вечером в Псков прибывают представители Временного Комитета Государственной Думы Александр Гучков и Василий Шульгин. Они ещё раз заявляют Николаю, что единственная мера, которая может спасти положение, — это отречение в пользу малолетнего наследника при регентстве великого князя Михаила, который составит новое правительство.
Николай II отвечает неожиданно: объяснив, что не готов расстаться с сыном, царь заявляет, что подпишет отречение в пользу брата.
В 23:40 Гучков и Шульгин получают Акт об отречении, в котором говорится: «Заповедуем брату нашему править делами государства в полном и нерушимом единении с представителями народа в законодательных учреждениях, на тех началах, кои будут ими установлены, принеся в том ненарушимую присягу».
Итак, Акт об отречении получили Гучков и Шульгин. А где же в это время был Ленин?
О революции узнал из швейцарских газет, в Россию прибыл только в апреле
Лидер большевиков с 1908 года находился в эмиграции. В феврале 1916 года он переехал из Берна в Цюрих, продолжив написание статей и участие в собраниях швейцарских социалистов. Никакой революции в ближайшее время в России он не ждал, о чем открыто говорил еще в январе 1917 года. Новость об отречении Николая II Ленин узнал из… местных газет.
Несмотря на то, что Временное правительство позволило всем политэмигрантам вернуться в Россию, сделать это было не так-то просто. В Европе продолжала бушевать война, а пацифистские настроения большевиков не вызывали энтузиазма у союзников России, не горевших желанием пропускать их через свою территорию. Британские спецслужбы и вовсе создали «черный список пацифистов», отрезая им дорогу домой.
В результате Ленин и другие большевики прибыли в Россию только в апреле 1917 года, преодолев территорию Германии в знаменитом «запломбированном вагоне». Кстати, пресловутый «пломбированный вагон» Ленина был отнюдь не единственным. Немного позднее в таких же «пломбированных вагонах» через территорию Германии российские эмигранты проехали ещё дважды, причём это были не большевики, а меньшевики, эсеры, анархо-коммунисты и представители других политических сил, отвергавших лозунг «Война до победного конца».
Всего транзитом через Германию проследовало около 300 российских политиков и членов их семей.
После прибытия все они дали пояснения Петросовету о причинах такого следования, и никакого обвинения в «шпионаже в пользу Германии» власти против них не выдвигали. Но это уже совсем иная история.
Подведем итог: Ленин не имел ни малейшего отношения к отречению Николая II и даже теоретически не мог принимать его.
