Принадлежность к великокняжескому роду на Руси не сулила гарантированного счастья. Наоборот, наличие некоторых прав на верховную власть могло стать проклятием. Человек, даже не мечтавший о шапке Мономаха, становился заложником своего происхождения, не имея возможности самостоятельно определять свою судьбу.
Князья Старицкие: репрессированные родственники Ивана Грозного
Женщинам приходилось тяжелее, чем мужчинам. Их, ненужных и неугодных, отправляли в монастырь, где девушкам предстояло состариться и умереть, не познав радостей обычной человеческой жизни. Судьба княжны Марии Старицкой, королевы Ливонской, получилась еще более драматичной. Она оказалась заложницей политических игр, которые вели мужчины. Их уверения в верности и щедрые посулы всякий раз оказывались ложью.
Отцом Марии был князь Владимир Андреевич Старицкий, внук Ивана III , двоюродный брат Ивана IV Грозного.
Отец Владимира Андрей Старицкий поднял неудачный бунт после смерти своего брата Василия III, пытаясь отобрать власть у малолетнего Ивана IV, которому не было и семи лет.
Мятежного князя Андрея бросили в тюрьму вместе с семьей, где он и скончался через несколько месяцев. Владимиру Андреевичу в тот момент было всего четыре года.
В 1541 году князя освободили, вернув ему отцовский удел. И дальше жизнь Владимира Андреевича протекала со взлетами и падениями, словно на качелях. То Иван IV осыпал его милостями, поручая командовать войском, то подвергал опале, подозревая в планах завладеть троном.
Развязка драмы наступила в 1569 году, когда после очередного доноса Иван Грозный заставил князя принять яд. Вместе с ним отравили и его супругу Евдокию Одоевскую.
Юная невеста для принца Датского
К моменту смерти отца и матери княжне Марии было девять лет. У Ивана Грозного на девочку были далеко идущие планы.
Русский царь вынашивал планы создания Ливонского королевства на землях, отвоеванных в ходе Ливонской войны. Вассальным по отношению к России королевством должен был повелевать датский принц Магнус, брат короля Фредерика II Датского. Магнус горел желанием обрести королевство и готов был пойти на все условия русского царя.
Закрепить союз с Магнусом Иван Грозный намеревался при помощи брачных уз. Женой датского принца должна была стать княжна Евфимия Старицкая, старшая сестра Марии. Однако в 1570 году невеста внезапно скончалась.
«Не беда», — решил Иван Грозный и предложил в жены Магнусу Марию. Герцогу на тот момент было 30 лет, а русской княжне — 10.
Свадьбу, правда, сыграли позднее, когда невеста больше стала походить на девушку, а не на ребенка.
В 1573 году в Новгороде 13-летняя Мария стала женой датского принца. То, что жених и невеста принадлежали к разным конфессиям, царя не смутило. Он приказал венчать княгиню по русскому православному обычаю, а жениха — согласно его вере. На торжествах Иван Грозный веселился от души: «Кощунственным озорством выглядело поведение Ивана на свадьбе герцога Магнуса Ливонского и Марии Старицкой: вместе с молодыми иноками царь плясал под напев „Символа веры св. Афанасия“, отбивая такт пресловутым своим жезлом по головам сотрапезников».
Ненадежный Магнус
Английский посланник Джером Горсей писал: «Царь выдал свою племянницу за герцога Магнуса, дав в приданое за неё те города, крепости и владения в Ливонии, которые интересовали Магнуса, установив его власть там, титуловал королём Магнусом, а также дал ему сотню богато украшенных добрых лошадей, 200 тысяч рублей, что составляет 600 тысяч талеров деньгами, золотые и серебряные сосуды, утварь, драгоценные камни и украшения; богато наградил и жаловал тех, кто его сопровождал, и его слуг, послал с ним много бояр и знатных дам в сопровождении двух тысяч конных, которым было приказано помочь королю и королеве утвердиться в своих владениях в их главном городе Дерпте в Ливонии».
Военное счастье, однако, изменило русским, и положение короля Магнуса стало шатким. В 1577 году он начал тайные переговоры с королём Польши Стефаном Баторием, после которых уступил трон роду Батори. В обмен на предательство Магнус рассчитывал получить небольшие владения под защитой польского короля.
Однако Иван Грозный не ослабел настолько, чтобы прощать предательство. Прибывшие в Ливонию русские войска штурмом взяли крепость, в которой укрывался Магнус, и арестовали его.
Датский принц, потеряв остатки собственной чести, на коленях молил Ивана IV о прощении. И, как ни странно, вымолил его. А вскоре снова предал русских, присоединившись к полякам.
Тайный роман
А что же Мария, королева Ливонская? Отношения с мужем у нее не сложились, зато ей живо заинтересовался польский король. Ряд историков не просто приписывают Стефану Баторию связь с Марией, но и утверждают, что королева Ливонская имела от него детей.
От законного мужа у Марии была дочь, которую назвали Евдокией. Ребенку было около двух лет, когда Магнус умер, промотав практически все имевшееся у него состояние, а также приданое супруги.
Король Стефан Баторий прислал Марии письмо с соболезнованиями, пообещав ей помощь в возвращении в Россию, если она того захочет. Если же у вдовствующей королевы не будет такого желания, она может жить в Рижском замке и ей будет выделяться содержание из королевской казны.
В Россию Мария не рвалась, помня о судьбе отца, и догадываясь, что ничего хорошего в Москве ее не ждет. Но и в Риге жизнь была несладкой: Марию с дочерью держали под домашним арестом, ограничив общение с внешним миром.
Миссия мистера Горсея
Дело в том, что Мария Старицкая неожиданно стала претенденткой на русский престол. После смерти Ивана Грозного на трон взошел его сын Федор, больной и бездетный. Был еще младший сын Ивана Грозного Дмитрий, однако он считался незаконнорожденным, поскольку брак царя с Марией Нагой не был признан церковью.
Третьей в списке претендентов на трон шла Мария. И если в России женщина на престоле оставалась экзотикой, то для Европы это было совершенно нормальным делом. Поляки были не прочь разыграть комбинацию, сделав Марию русской царицей, зависимой от Речи Посполитой.
В Москве тоже видели эту опасность и решили действовать на опережение.
Эмиссаром Кремля в переговорах с Марией стал уже упоминавшийся англичанин Джером Горсей. Его общение с вдовствующей королевой не вызывало у поляков серьезных опасений.
Горсей передал Марии, что ее с дочерью ждут дома, царь Федор и его «правая рука» Борис Годунов обещают королеве жизнь, достойную ее статуса.
Мария откровенно призналась, что в Риге ее держат как пленницу, однако у нее есть серьезные сомнения и относительно России: «Если бы я решилась, у меня не было бы средств для побега, который вообще было бы трудно устроить, тем более что король и правительство уверены в возможности извлечь пользу из моего происхождения и крови, будто я египетская богиня, кроме того, я знаю обычаи Московии, у меня мало надежды, что со мною будут обращаться иначе, чем они обращаются с вдовами-королевами, закрывая их в адовы монастыри, этому я предпочту лучше смерть».
От пострига не уйдешь
Историки расходятся во мнениях о том, что произошло дальше. Горсею все-таки удалось убедить Марию, что с ней в России обойдутся хорошо. Некоторые источники пишут, что русские договорились с поляками о переезде Марии Старицкой, другие убеждены, что произошел побег и исчезновение королевы из Риги стало для поляков полной неожиданностью.
Как бы то ни было, Мария Старицкая и ее дочь прибыли в Москву. Поначалу обещания царя и Годунова с делом не разошлись: ей выделили большое поместье, охрану и слуг.
Но через два года королева и ее дочь оказались-таки в женском монастыре. Мария была пострижена в монахини под именем Марфы и помещена в Подсосенский монастырь в 7 верстах от Троице-Сергиевой лавры.
В том же 1588 году царь Федор Иоаннович пожаловал ей во владение село Лежнево с деревнями.
Четкого объяснения, что произошло, нет. Скорее всего, в Марии слишком многие стали видеть потенциальную царицу. 28-летняя красавица выигрышно выглядела на фоне всех других претендентов. А постриг в монахини был равносилен смерти: в мирскую жизнь вернуться было невозможно.
В 1589 году умерла дочь Марии Евдокия. В смерти девочки тоже усматривают злой умысел, но доказательств этого нет. А с учетом уровня смертности среди детей в ту эпоху данная ситуация вряд ли может считаться из ряда вон выходящей.
Жизнь после «смерти»
Последующая жизнь инокини Марфы полна загадок. В Троице-Сергиевой лавре есть надгробие, надпись на котором гласит: «Лета 7105 июня 13 дня преставися благоверная королева-инока Марфа Владимировна». Это означает, что несчастная женщина умерла летом 1597 года.
Однако в 1598 году Борис Годунов, только что ставший царем, велел выдавать деньги из казны и продовольствие из дворцовых сел для нужд Подсосенского монастыря, куда ранее поместили Марию Старицкую. С чего бы вдруг такая забота о небольшой обители, если там уже нет инокини Марфы?
Ряд источников указывает, что инокиня Марфа была участницей событий, происходивших спустя много лет после ее предполагаемой «кончины». Более того, она некоторое время жила вместе с дочерью Бориса Годунова Ксенией, насильственно постриженной в монахини после смерти отца.
Умерла Мария Старицкая, скорее всего, где-то между 1612 и 1617 годами, когда на первый план вышли совсем другие герои.
