В 12:40 29 октября 1925 года в Солдатёнковской больнице Москвы бригада опытнейших хирургов приступила к рутинной операции на брюшной полости у больного Ф.
Пробыв под наркозом час и 5 минут, пациент пришёл в себя, был слаб, но бодрился. В пять утра 31 октября он неожиданно пожаловался на сердце, потерял сознание, а через 40 минут скончался. Обычное дело, если бы больным Ф. не был Михаил Васильевич Фрунзе, герой Гражданской войны, председатель Реввоенсовета и народный комиссар по военным и морским делам (министр обороны) СССР.
Первая волна слухов утверждала: виноват опальный Троцкий, которого Фрунзе сменил на всех постах в январе 1925-го. Более поздние слухи обвиняли во всём Сталина. На эту версию прямо указывал писатель Борис Пильняк в «Повести непогашенной луны» (1926 г.). Особую достоверность ей придавал тот факт, что книгу изъяли из продажи через 2 дня после публикации, а автора расстреляли. С тех пор все точно знают: здорового сорокалетнего Фрунзе зарезали на операционном столе врачи-вредители по приказу Сталина. Однако абсолютно точно в этой версии было только то, что Михаилу Фрунзе на момент смерти взаправду было 40 лет.
Букет болезней
В октябре 1905 г. при аресте казаки серьёзно повредили молодому революционеру левый коленный сустав. С тех пор у Фрунзе часто случались подвывихи. На каторге он заработал туберкулёз и язву желудка, которые преследовали его во всех последующих местах заключения. А просидел Фрунзе в общей сложности более 7 лет. В 1916 г. была операция по удалению аппендицита. Во время Гражданской войны Фрунзе был контужен близким разрывом авиабомбы и получил в бок махновскую пулю…
…Даже в мирном 1925 г. он ухитрился дважды попасть в автокатастрофы, после чего Совнарком отправил его на отдых в Крым. Но и там наркомвоенмор подхватил грипп. Как сам он писал незадолго до смерти, «Семья Фрунзе какая-то трагическая (его жена Софья Алексеевна страдала туберкулёзом и в 1925 г. уже не вставала с постели. — Ред.), все больны и на всех сыпятся несчастья... И правда, мы представляем какой-то непрерывный лазарет».
Фрунзе был срочно эвакуирован в Москву, попал сперва в Кремлёвку, потом в Солдатёнковскую больницу, которая позднее станет Боткинской…
Врачи-убийцы?
На протяжении последних почти 10 лет жизни Фрунзе преследовали кишечные кровотечения и боли в области двенадцатиперстной кишки. Порой они надолго укладывали не старого ещё наркомвоенмора в постель. А стране он был нужен здоровым. 8 октября консилиум под председательством наркома здравоохранения Семашко постановил: «Налицо вся картина язвенного процесса в области двенадцатиперстной кишки, угрожающего как повторными кровотечениями, так и прободением самой язвы».
Без сомнения, на спасение наркомвоенмора были брошены лучшие силы советской медицины. Ведущий хирург — профессор В. Розанов, извлекший пулю Каплан из раненого Ленина. Ассистировали ему профессора Греков, Мартынов, Обросов и другие. Каждый из них имел свою научную школу и был блестящим специалистом. Наконец, анестезиолог («наркотизатор» по тогдашней терминологии) Алексей Очкин, которого позднее обвиняли в отравлении Фрунзе смесью эфира и хлороформа, тоже был корифеем. Так почему же тогда всё закончилось так, как закончилось?
Протокол вскрытия
«Мы ещё придём»
Вот так всегда: лечили пациента от одного (по иронии судьбы, язва у Фрунзе зарубцевалась), а умер он от другого — некачественно проведённой ещё при прежней власти хирургии. К тому же из анатомического диагноза следует, что перед началом операции врачи понятия не имели, чем ещё болел наркомвоенмор товарищ Фрунзе. Да и откуда, если рентген в те годы считался экзотической новинкой, а УЗИ и компьютерной томографии и в проекте не было?
Вот что нашли у Фрунзе после вскрытия: «Паренхиматозное перерождение мышцы сердца, печени, почек. Ненормально большая сохранившаяся зобная железа. Недоразвитие (гипоплазия) аорты и крупных артериальных стволов. Рубец стенки живота в правой подвздошной области…». Все эти диагнозы и «выстрелили» в сердце Михаила Фрунзе, когда он отходил от наркоза.
А что Сталин? А Сталин заезжал в больницу 29 октября и оставил для Фрунзе трогательную записку, которую тот так и не прочитал: «Дружок! Были сегодня в 5 ч. вечера у т. Розанова (я и Микоян). Хотели к тебе зайти — не пустил, язва. Мы вынуждены были покориться силе. Поскучай, голубчик мой. Привет. Мы ещё придём, мы ещё придём... Коба».
С соратниками по революции и Гражданской войне Сталин начнёт расправляться позже. Но это уже совсем другая история, до начала которой Михаил Фрунзе не дожил.
