В семье пастора Джорджа Остина кроме дочери Джейн было ещё семеро детей, и все они дожили до взрослого возраста – немыслимый факт для Англии того времени, когда детская смертность достигала 50–60%.
Считается, что всё дело было в убеждениях матери, которая каждого своего ребёнка кормила грудью до 2–3 месяцев, после чего отправляла в ближайшую деревню в крестьянскую семью, доплачивая ей за качественный уход, а обратно забирала уже подросшего.
Первый звоночек
Со времён детства Джейн, казалось, ни разу не болела. Только раз в письмах 1816 года лаконично упомянула о больной спине. По всей видимости, плохое самочувствие начало беспокоить её года за три до этого, но она не хотела тревожить близких.
Поначалу Джейн всё списывала на возраст – 40 лет по понятиям того времени были весьма почтенными годами. Упадок сил, депрессия, сильные боли в коленном суставе стали её привычными спутниками. Словно боясь, что не успеет дописать роман «Доводы рассудка», всё свободное время она отдавала работе. Позже биографы отметят, что стиль её письма в последние годы жизни сильно изменился.
Местный доктор Лифорд серьёзно отнёсся к жалобам мисс Джейн и порекомендовал лечение на водах. Джейн с сестрой Кассандрой поехали на модный в то время местный курорт Челтнем. На курорте надо было с утра пройтись пешком до павильона с водой и выпить натощак пинту (0,57 л) или две лечебной минералки. Через месяц писательница объявила, что почувствовала улучшение и даже начала новый роман.
Напрасные надежды
Весной следующего, 1817 года у Джейн начался сильный жар и, как говорили врачи в то время, «разлитие желчи». Был поставлен диагноз «ревматизм» и назначены тёплые компрессы и отвары наперстянки и белладонны. Когда стало ясно, что, несмотря на принятые меры, мисс Джейн не встаёт с постели, местные врачи порекомендовали перевезти больную в Винчестер – крупный город, в котором был госпиталь с «врачами не хуже лондонских».
Джейн лечили традиционными для того времени препаратами мышьяка, давали настойку опия (в то время его считали обезболивающим и снотворным). Но хвалёная медицина Винчестера не помогла – письма родных Джейн, которые по очереди её сопровождали, пестрели жалобами на ухудшающееся самочувствие больной – изнурительная слабость, лихорадка, боль в спине, депрессия. Также писали о сильном изменении цвета кожи Джейн – «потемнело лицо и местами тело». Всё это позволило современным исследователям говорить о болезни Аддисона.
Умерла Джейн на руках любимой сестры Кассандры.
Современный подход
Болезнь Аддисона, или хроническая недостаточность коры надпочечников, – патология очень редкая. Прогноз благоприятный при условии своевременной и адекватной терапии. Больному рекомендуется пожизненная диета, при которой надо ограничить поступление калия (бобовые, орехи, бананы…) и уменьшить или увеличить потребление соли – в зависимости от приёма конкретных препаратов. Назначается заместительная гормонотерапия – недостаток гормона кортизола замещается гидрокортизоном.
Выставка работ художников «Парижский салон» открывалась ежегодно и ни разу не обходилась без скандала. Но никто, кроме Эдуарда Мане, не удостоился сомнительной чести стать причиной всеобщей ненависти.
Две его работы – «Завтрак на траве» и «Олимпия» – вызвали настолько бурную реакцию публики, что дирекция «Парижского салона» была вынуждена поставить у картин двух жандармов.
Возмутитель спокойствия
Но художник не сдавался и рисовал всё новые картины, а постоянную слабость списывал на колоссальное нервное напряжение, которое испытывал, стремясь завоевать расположение «Парижского салона». На боли в левой ноге он тоже поначалу не обращал внимания. Считал их последствием войны – Мане добровольно пошёл защищать родной Париж во время его осады прусскими войсками в 1870 году и был вынужден сутками лежать в окопах.
В 1877 году нога начала болеть при ходьбе, и художник наконец обратился к врачу. Тот ничего конкретного не сказал, и Мане сам себе поставил диагноз – «ревматизм».
Теперь Мане не мог подолгу стоять у мольберта и вынужден был часто ложиться на диван, чтобы передохнуть. Больная нога беспокоила так сильно, что художник просил врача выписать ему обезболивающее средство. Настой опия помогал, но за ним снова и снова приходилось идти в аптеку. В конце концов измученный Мане перешёл на менее трудозатратную технику – пастельную.
Заколдованный круг
В конце 70‑х годов художник, выходя на улицу, ощущал сильную слабость в ногах и падал. Его осматривал известный врач Сиредэ, говорил о нарушении координации движения и «поражении артериальных сосудов» и рекомендовал гидропроцедуры. Мане терпеливо посещал парижскую лечебницу и тщательно соблюдал все указания медиков: попеременно – душ и массаж плюс прогулки на свежем воздухе. Но ожидаемого улучшения не было, более того, те же симптомы появились и в правой ноге. Мане впал в депрессию.
Ещё через два года Мане уже не мог сохранять равновесие, даже перемещаясь по своей комнате. Ему было трудно двигаться, а уж тем более стоять за мольбертом. Единственное, что он ещё мог рисовать, – это букеты цветов, которые ему присылали поклонники.
В конце концов боли в ногах стали невыносимыми, появились признаки гангрены. Собирался консилиум, но врачи не рискнули ампутировать ногу, так как состояние больного было слишком тяжёлое. Только через три недели была проведена операция. Больной скончался через несколько дней от послеоперационной инфекции.
Тщательно изучив симптоматику болезни и образ жизни художника, биографы склоняются к тому, что Мане страдал от последствий нелеченого сифилиса, который поразил нервные окончания спинного мозга. Он заразился, когда в юности плавал юнгой в Аргентину. Ситуацию осложнило присоединение сахарного диабета или атеросклероза.
Современный подход
Сухотка спинного мозга относится к поздним формам нейросифилиса и сейчас встречается редко. Лечат её антибиотиками пенициллинового ряда. В случае устойчивости возбудителя к антибактериальным препаратам прописывают производные висмута или мышьяка. Прогноз в подавляющем числе случаев благоприятный.
