В постсоветский период в России стало плодиться немало мифов о революции и Гражданской войне начала XX века. Помимо историй о «немецком золоте» и «засилье евреев в большевистском правительстве» всплыли и совсем уж сюрреалистические сюжеты о некоем «финском спецназе», якобы сыгравшем главную роль в Октябрьской революции.
«Наше положение безнадежно. Население не только не поддерживает нас, оно враждебно к нам»
Иностранное вмешательство в революционные события в России действительно было. Гражданская война была бы не столь кровопролитной и завершилась бы еще в 1918 году, если бы не десятки тысяч иностранцев, спасавших одну из сторон конфликта от полного поражения.
11 февраля 1918 года в Новочеркасске застрелился один из основателей Белого движения атаман Каледин. На своем последнем совещании он заявил, что для защиты Донской области от большевиков на фронте нашлось лишь 147 штыков. «Наше положение безнадежно. Население не только не поддерживает нас, оно враждебно к нам. У нас нет сил и нет возможности сопротивляться. Я не хочу лишних жертв и кровопролития, поэтому слагаю с себя полномочия атамана», — заявил Каледин, после чего покончил с собой.
Как бы настороженно разные слои общества ни относились к большевикам, к белогвардейцам доверия было еще меньше. Несмотря на распад армии, сил, на которые могли опереться большевики, хватало для подавления белогвардейских выступлений.
Но на помощь затухающему антибольшевистскому сопротивлению пришла сила под названием Чехословацкий корпус.
Добровольцы, перебежчики и военнопленные
Еще в 1914 году в Киеве была сформирована Чешская дружина, составленная из чехов-добровольцев, проживавших в Российской империи. Чехи, мечтавшие о воссоздании своего независимого государства, рвались на войну с Австро-Венгрией. Впоследствии Верховный главнокомандующий Русской армии великий князь Николай Николаевич разрешил принимать в ряды дружины чехов и словаков из числа пленных и перебежчиков.
К концу 1916 года подразделение разрослось до бригады численностью 3500 человек.
После Февральской революции 1917 года Временное правительство признало созданный в Париже Чехословацкий национальный совет, выступавший за создание независимого чехословацкого государства. Руководители ЧСНС считали, что добьются своей цели, если чехословацкие военные будут вести активные боевые действия против Германии и Австро-Венгрии.
Во Франции был создан Чехословацкий легион, который подчинялся французскому военному командованию и ЧСНС. Под управление Чехословацкого национального совета перешли и формирования, созданные в России.
К октябрю 1917 года в России были сформированы две чехословацкие дивизии общей численностью около 39 000 солдат и офицеров. Было дано разрешение на формирование третьей по счету дивизии.
Нейтралитет и билет на Запад
После Октябрьской революции вокруг Чехословацкого корпуса сложилась щекотливая ситуация. Большевики декларировали курс на «Мир без аннексий и контрибуций», в то время как лидеры ЧСНС ориентировали своих солдат на продолжение войны с Германией и Австро-Венгрией в составе Антанты.
В декабре 1917 года правительство Франции своим декретом подчинило Чехословацкий корпус в России французскому военному командованию, заявив о необходимости отправки чехословацких солдат и офицеров на Западный фронт.
Основные силы Чехословацкого корпуса в это время находились на Украине, где старались держать нейтралитет во внутрироссийской междоусобице. Глава Чехословацкого национального совета Томаш Масарик заключил соглашение с командиром большевистских отрядов на Украине Михаилом Муравьевым. Последний от имени правительства Советской России заявил Масарику — большевики не имеют ничего против отправки чехословаков во Францию. Стоит заметить, что часть чехословаков и вовсе присоединились к Красной Армии. Среди них был и знаменитый Ярослав Гашек, автор «Похождений бравого солдата Швейка».
Несмотря на заключение Брестского мира, в судьбе Чехословацкого корпуса ничего не изменилось. 26 марта 1918 года в Пензе представители Совнаркома, ЧСНС в России и Чехословацкого корпуса подписали соглашение, по которому гарантировалась беспрепятственная отправка чехословацких подразделений во Владивосток. Оттуда они на кораблях должны были быть перевезены во Францию.
Главная сила на Транссибе
Столь длинный маршрут объяснялся тем, что в Европе продолжались боевые действия. Отправка солдат Чехословацкого корпуса из Мурманска и Архангельска не состоялась из опасений, что немцы начнут масштабное наступление и перехватят чехословаков.
В соглашении о перевозке чехословаков во Владивосток говорилось: «Чехословаки продвигаются не как боевые единицы, а как группа свободных граждан, берущих с собой известное количество оружия для своей самозащиты от покушений со стороны контрреволюционеров... Совет народных комиссаров готов оказать им всякое содействие на территории России при условии их честной и искренней лояльности...».
Предусматривалось, что солдаты Чехословацкого корпуса сдадут оружие, но в каждом эшелоне останется вооруженная рота в составе 168 человек с винтовками, а также один пулемет.
Предстояло перебросить во Владивосток 63 состава, в каждом из которых было по 40 вагонов. В постреволюционных условиях эта задача оказалась не самой простой. Несмотря на то, что первый эшелон ушел практически сразу после заключения соглашения, до Владивостока он добрался только через месяц. К маю 1918 года эшелоны чехословацких военных растянулись по Транссибирской магистрали на огромном пространстве от Самары до Владивостока. Численность Чехословацкого корпуса перевалила за 50 тысяч человек.
Как уже говорилось, старая императорская армия к этому времени де-факто не существовала. Красная Армия в своем формировании делала первые шаги, и ее основу составляли отряды Красной Гвардии, чьи возможности серьезно уступали регулярным подразделениям. У белогвардейцев ситуация была еще хуже.
Советское правительство в этой ситуации было крайне заинтересовано в том, чтобы чехословаки покинули Россию как можно быстрее. Их участие в боевых действиях грозило перевернуть ситуацию с ног на голову.
Явная угроза
Такую же перспективу рассматривало и французское военное командование. Париж категорически не устраивал выход России из войны. Для возвращения русского «пушечного мяса» на фронт французские стратеги готовы были помочь антибольшевистским силам в смене власти в стране. Чехословацкий корпус в этой ситуации превращался в главную ударную силу.
Ситуация складывалась крайне неблагоприятно для большевиков. Во Владивостоке высадились японцы, и вопрос о возможности эвакуации чехословаков через этот порт повис в воздухе. Одновременно стала оказывать давление и Германия, не заинтересованная в прибытии чехословаков на Западный фронт. Нарком иностранных дел Георгий Чичерин направил телеграмму Красноярскому совету: «Опасаясь японского наступления на Сибирь, Германия решительно требует, чтобы была начата скорая эвакуация немецких пленных из Восточной Сибири в Западную или в Европейскую Россию. Прошу употребить все средства. Чехословацкие отряды не должны передвигаться на восток».
Перевозка Чехословацкого корпуса остановилась окончательно. В среде чехословаков тут же поползли слухи — большевики хотят выдать их немцам и австро-венграм. В действительности таких намерений у большевиков не было, как не было и сил, чтобы даже теоретически решить такую задачу. Но слухи кто-то умело поддерживал, и обстановка накалялась все больше и больше.
Удар чугунной ножкой
Для того, чтобы произошел взрыв, оставалось только чиркнуть спичкой. 14 мая 1918 года в Челябинске встретились эшелон чехословаков и эшелон бывших пленных венгров, отпущенных большевиками по условиям Брестского договора. Чехословаки и венгры, мягко говоря, друг друга недолюбливали. Вспыхнула перепалка, в ходе которой брошенной из венгерского эшелона чугунной ножкой от печки был тяжело ранен чешский солдат Франтишек Духачек. Разъяренные чехословаки линчевали того, кого посчитали виновным — некоего Иогана Малика.
Что должны были делать в этой ситуации местные большевистские власти? Правильно, арестовать виновников расправы. Что и было сделано.
Однако арест еще больше взбудоражил чехословаков. 17 мая 1918 года они силой освободили арестованных, разоружили красногвардейцев и захватили городской арсенал. После этого в их распоряжении оказались 2800 винтовок и артиллерийская батарея.
Представители Чехословацкого национального совета в России пытались уладить инцидент, однако солдаты в Челябинске создали свой Временный исполнительный комитет, который решил полностью порвать с большевиками.
Узнав о происходящем, нарком по военным и морским делам РСФСР Лев Троцкий отдал приказ: «Все советы по железной дороге обязаны под страхом тяжкой ответственности разоружить чехословаков. Каждый чехословак, который будет найден вооружённым на железнодорожных линиях, должен быть расстрелян на месте; каждый эшелон, в котором окажется хотя бы один вооружённый, должен быть выгружен из вагонов и заключен в лагерь для военнопленных.
Местные военные комиссариаты обязуются немедленно выполнить этот приказ, всякое промедление будет равносильно измене и обрушит на виновных суровую кару».
На местах в ответ спрашивали: чем и кем разоружать-то? Сил для борьбы с тысячами чехословацких солдат просто не было. Обещания Троцкого прислать «надежные силы» не помогли в стремительно меняющейся обстановке. Попытки разоружения мятежников, предпринятые отрядами Красной Гвардии, потерпели неудачу.
Чехословацкая контрреволюция с ведома и по наущению Антанты
Солдаты Чехословацкого корпуса стали захватывать город за городом. Особенно кровавые бои произошли в Пензе, где оборону держал Чехословацкий революционный полк, состоявший из бывших солдат корпуса, перешедших на сторону большевиков. После захвата Пензы мятежники устроили массовый расстрел соотечественников, попавших в плен.
Чехословацкий корпус стремительно брал города — Петропавловск, Курган, Новониколаевск (Новосибирск), Мариинск, Нижнеудинск, Канск. В начале июня мятежники захватили переправы через Волгу и взяли Самару. По следам чехословаков двигались антибольшевистские силы. 8 июня 1918 года в Самаре было организовано первое антибольшевистское правительство — Комитет членов учредительного собрания (Комуч). 23 июня в Омске создали Временное Сибирское правительство.
Благодаря Чехословацкому корпусу Гражданская война в России стремительно стала набирать обороты. Один из лидеров чехословаков Станислав Чечек, летом 1918 года успевший побывать Главнокомандующим всеми войсками Народной армии КОМУЧа и мобилизованными частями Оренбургского и Уральского казачьих войск, заявлял: «Наш отряд определен как предшественник союзнических сил, и инструкции, получаемые из штаба, имеют единственную цель — построить антинемецкий фронт в России в союзе с целым русским народом и нашими союзниками».
По сути, речь идет о прямом вмешательстве во внутрироссийский конфликт, причем Чечек практически открыто говорит, что данные действия поддерживаются Антантой.
Премьер-министр Великобритании Дэвид Ллойд Джордж в телеграмме руководителю Чешского национального совета Масарику писал: «Высылаю вам сердечные поздравления с впечатляющими успехами, которые добились ваши войска в борьбе с немецкими и австрийскими отрядами в Сибири. Судьба и триумф этого небольшого войска представляет собой одну из самых выдающихся эпопей в истории». Откуда немецкие и австрийские отряды в Сибири? Так английский премьер именует большевиков.
«Чехи стали забирать все, что попадало им под руку»
Надо сказать о еще одном аспекте. «Медовый месяц» в отношениях между чехословаками и представителями Белого движения длился недолго. В сентябре 1918 года большевики пришли в себя и, сосредоточив крупные силы, стали возвращать себе город за городом. 10 сентября была отбита Казань, 12 сентября — Симбирск, в начале октября — Сызрань, Ставрополь-Волжский и Самара.
Энтузиазм чехословаков резко поубавился, и тут белые стали обращать внимание на грабежи, изнасилования и расстрелы, которые совершали их союзники. Все это происходило и во время успешного наступления, однако тогда сторонники Белой идеи предпочитали просто закрывать на это глаза. Хотя расстреливали чехословаки не только большевиков, но вообще всех, кого считали подозрительными.
Беспризорники после окончания Гражданской войны на Урале и в Сибири, просили на хлеб, исполняя следующую песню:
«И вот напали злые чехи,
село родное подожгли.
Убили мамку и сестренку,
и я остался сиротой».
Масштабы грабежей особенно проявились во время отступления. Свидетели из числа участников Белого движения описывали происходящее примерно так: «Отойдя в тыл, чехи стали стягивать туда же свою военную добычу. Последняя поражала не только своим количеством, но и разнообразием. Чего-чего только не было у чехов! Склады их ломились от огромного количества русского обмундирования, вооружения, сукна, продовольственных запасов и обуви. Не довольствуясь реквизицией казенных складов и казенного имущества, чехи стали забирать все, что попадало им под руку, совершенно не считаясь с тем, кому имущество принадлежало. Металлы, разного рода сырье, ценные машины, породистые лошади объявлялись чехами военной добычей. Одних медикаментов ими было забрано на сумму свыше трех миллионов золотых рублей, резины — на 40 миллионов рублей, из Тюменского округа вывезено огромное количество меди и т. д. Чехи не постеснялись объявить своим призом даже библиотеку и лабораторию Пермского университета. Точное количество награбленного чехами не поддается даже учету. По самому скромному подсчету, эта своеобразная контрибуция обошлась русскому народу во многие сотни миллионов золотых рублей и значительно превышала контрибуцию, наложенную пруссаками на Францию в 1871 году. Часть этой добычи стала предметом открытой купли-продажи и выпускалась на рынок по взвинченным ценам, часть была погружена в вагоны и предназначена к отправке в Чехию. Словом, прославленный коммерческий гений чехов расцвел в Сибири пышным цветом. Правда, такого рода коммерция скорее приближалась к понятию открытого грабежа, но чехи как народ практический не были расположены считаться с предрассудками».
«Немногим удалось спастись из этого ада»
Получив отпор от Красной Армии, солдаты Чехословацкого корпуса вспомнили о том, что они вообще-то не собирались воевать, а намеревались отбыть в Европу. Тем более, что в октябре 1918 года была провозглашена независимая Чехословакия. К январю 1919 года чехословаки практически ушли с фронта, оставив под своим контролем территории, прилегающие к Транссибирской магистрали. В условиях наступления большевиков в конце 1919 года это обернется масштабной катастрофой для белогвардейцев в целом и для адмирала Колчака лично.
«Длинной лентой между Омском и Новониколаевском вытянулись эшелоны с беженцами и санитарные поезда, направлявшиеся на восток... Много беззащитных стариков, женщин и детей... замерзло в нетопленых вагонах и умерло от истощения или стало жертвой сыпного тифа. Немногим удалось спастись из этого ада. С одной стороны надвигались большевики, с другой лежала бесконечная, холодная сибирская тайга, в которой нельзя было разыскать ни крова, ни пищи. Постепенно замирала жизнь в этих эшелонах смерти. Затихали стоны умирающих, обрывался детский плач, умолкало рыдание матерей. Безмолвно стояли на рельсах красные вагоны-саркофаги со своим страшным грузом... Главными, если не единственными, виновниками всего этого непередаваемого словами ужаса были чехи. Вместо того чтобы спокойно оставаться на своем посту и пропустить эшелоны с беженцами и санитарные поезда, чехи силою стали отбирать у них паровозы, согнали все целые паровозы на свои участки и задерживали все, следовавшие на запад. Благодаря такому самоуправству чехов весь западный участок железной дороги сразу же был поставлен в безвыходное положение», — так будут вспоминать происшедшее участники Белого движения уже в эмиграции.
«Они предали Белую армию и её вождя»
Поезда адмирала Колчака, эвакуировавшегося со своим штабом в ноябре 1919 года из Омска, буквально уткнулись в составы, на которых чехословаки вывозили награбленное имущество. Попытки Колчака добиться пропуска своих составов вне очереди потерпели неудачу. В итоге адмирал достоялся в «пробке» до того, что по прибытии в Иркутск угодил в руки своих политических противников, успевших за это время взять власть в городе.
Последующая передача Колчака большевистскому Иркутскому военно-революционному комитету также произошла с ведома и молчаливого согласия чехословаков, как и его расстрел 7 февраля 1920 года.
Видный деятель Белого движения в Сибири генерал Константин Сахаров писал: «Они предали русскую Белую армию и её вождя, они братались с большевиками, они, как трусливое стадо, бежали на восток, они совершали над безоружными насилие и убийства, они наворовали на сотни миллионов частного и казённого имущества и вывезли его из Сибири с собой на родину. Пройдут даже не века, а десятки лет, и человечество в поисках справедливого равновесия не раз ещё столкнётся в борьбе, не раз, возможно, изменит карту Европы; кости всех этих Благошей и Павлу истлеют в земле; русские ценности, привезённые ими из Сибири, тоже ведь исчезнут, — на место их человечество добудет и сделает новые, другие. Но предательство, каиново дело, — с одной стороны, — и чистые крестные страдания России — с другой — не пройдут, не забудутся и будут долго, веками передаваться из потомства в потомство».
В своем отчаянии генерал упускает важный момент — без чехословаков в Сибири не было ни Белой армии, ни ее вождя. Получилось практически по Гоголю — сам породили, сами и убили, попутно принеся неисчислимые беды мирным гражданам, не принимавшим участия в Гражданской войне.
Памятники в России
В декабре 1919 года из Владивостока, наконец, стали отправляться первые корабли с солдатами Чехословацкого корпуса. В феврале 1920 года между частями Красной Армии и чехословаками было заключено перемирие. По его условиям стороны производили обмен военнопленными, после чего чехословаки получали право беспрепятственной эвакуации через Владивосток в обмен на передачу правительству РСФСР части золотого запаса Российской империи. При этом, по мнению историков, часть российского золота Чехословацкий корпус вывез из России.
Кое-кто из ветеранов Чехословацкого корпуса вернет долги советскому народу. Воевавший с большевиками в чине командира батальона Людвик Свобода в 1941 году снова окажется на территории СССР в качестве военнопленного, и сумеет добиться права на формирование национального подразделения для борьбы с гитлеровцами. В 1943 году в бой вступит 1-й Чехословацкий отдельный пехотный батальон, а завершать войну под командованием генерала Свободы будет 1-й Чехословацкий армейский корпус.
Однако в 1999 году правительства России и Чешской Республики подписали соглашение, в рамках которого на территории РФ предусмотрена установка десятков памятников солдатам Чехословацкого корпуса. Памятников не Людвику Свободе и Ярославу Гашеку, а тем, кого одинаково проклинали за грабежи и убийства и красные, и белые.
