30 лет назад, 23 ноября 1990 года, Верховный Совет СССР предоставил Михаилу Горбачёву чрезвычайные полномочия для поддержания порядка в стране.
В постановлении «О положении в стране» говорилось: «Обстановка в стране продолжает ухудшаться и приближается к критическому состоянию. Положение в политической, социально-экономической сферах и на потребительском рынке осложняется, нарушена товарно-денежная сбалансированность. Острота межнациональных отношений приобрела опасный характер. Происходит распад структур исполнительной власти. Усиливается негативное воздействие теневой экономики, падают дисциплина и порядок, растёт преступность... Предложить Президенту СССР в случае нарушения определённых Конституцией СССР прав граждан и возникновения угрозы их жизни, здоровью и имуществу принимать все предусмотренные законодательством СССР меры, вплоть до чрезвычайных».
Впрочем, ещё 26 сентября Верховный Совет СССР принял постановление «О дополнительных мерах по стабилизации экономической и общественной жизни». Президенту СССР на ближайшие полтора года было предоставлено право издавать указы нормативного характера (по существу — законы) по вопросам отношений собственности, бюджетно-финансовой политики, укрепления правопорядка и др. Его полномочия стали почти беспредельными, а вот полномочия самого Верховного Совета СССР оказались весьма неопределёнными.
С талонами по наклонной
К этому времени лозунги перестройки и ускорения уже никого не вдохновляли, в том числе и их автора. Страна скатилась в глубокий кризис, популярность Горбачёва упала как никогда низко. После принятия закона «О кооперации», который спровоцировал отток финансовых средств и материальных ценностей к кооператорам, усилился дефицит продовольствия и товаров повседневного спроса. Для предприимчивых и ухватистых дельцов открылись широчайшие возможности для быстрого обогащения. Именно тогда появился «перестроечный вариант» известной поговорки «Куй железо, пока горячо», звучавший куда как злободневней: «Куй железо, пока Горбачёв!»
Впервые с послевоенного времени в стране по сути была введена карточная система. Если при предыдущих советских лидерах полки многих магазинов нередко бывали полупустыми, то при Горбачёве они местами стали пустыми уже на 100 процентов. К 1989 году талоны на некоторые продукты, например на сахар, выпускались во множестве городов и сельских районах СССР. В 1990 году такие талоны — под нелепым названием «Визитная карточка покупателя» — были введены даже в прежде относительно благополучной Москве, без них некоторые товары первой необходимости просто-напросто не продавали.
Ответственный работник ЦК КПСС Валерий Легостаев вспоминал, что Горбачёв начинал свою карьеру генсека с торжественного обещания за полтора-два года обеспечить в стране небывалый экономический рост. В действительности же его экономические реформы сопровождались резким сокращением производства и уменьшением реальных доходов населения. Падение уровня жизни вызвало волну протестов. Забастовки охватили Донецкий угольный бассейн и Кузбасс, многие крупные предприятия.
В начале 1991 года спад производства составил 11%, дефицит бюджета увеличился до 30%, а внешний долг достиг почти 104 млрд. К лету 1991 года было принято более 100 законов, постановлений и указов по экономическим вопросам, но большинство из них не работало из-за разрушения хозяйственных связей, отсутствия стимулов к производительному труду и из-за противодействия органов власти республик, отстаивающих собственные интересы и уже нацелившихся на «суверенитет, который можно возглавить». В той же РСФСР исполнять указы президента СССР было по сути некому, так как власть там фактически была у главного оппонента Горбачева — Бориса Ельцина.
«Форосский узник»
Серьезно ослабив высшие партийные органы, Горбачёв пытался укрепить свою личную власть. А чтобы полностью выйти из-под контроля партии, он ввёл институт президентства, не оставляя, впрочем, и поста Генерального секретаря ЦК КПСС. Ещё на Первом съезде народных депутатов академик Андрей Сахаров говорил о Горбачёве, что сосредоточение ничем не ограниченной власти в руках одного человека крайне опасно, даже если этот человек — инициатор перестройки.
Впрочем, президент-генсек явно не был склонен становиться диктатором, если бы и имел такую возможность. Даже в тех случаях, когда объективно надо было применить силу, он старался отойти в тень. А если и отдавал приказ о её применении, то потом от него открещивался. После кровавых событий в Тбилиси в апреле 1989 года Горбачёв сказал, что узнал о направлении туда войск на следующее утро. Он заявлял также, что и о штурме телебашни в Вильнюсе в январе 1991 года услышал только в выпуске новостей.
С 28 марта по 5 апреля 1991 года состоялся III (внеочередной) Съезд народных депутатов РСФСР. В канун его открытия по приказу Михаила Горбачёва в Москву ввели войска, взявшие в кольцо центр столицы, что только усилило недовольство москвичей союзным руководством. А Горбачёв же снова отказался признать, что ему было известно о решении ввести войска. Он согласился их вывести, но лишь на следующий день. В Москве, несмотря на запрет, состоялась массовая демонстрация в поддержку Ельцина, а съезд возобновил свою работу после вывода войск.
Накануне подписания Союзного договора, 19 августа 1991 года, был образован Государственный комитет по чрезвычайному положению (ГКЧП). Его возглавил вице-президент Геннадий Янаев, который издал указ о временном исполнении обязанностей президента СССР в связи с невозможностью выполнения Горбачёвым обязанности главы государства «по состоянию здоровья» (президент в это время отдыхал в Крыму). Один из членов ГКЧП Александр Тизяков рассказывал, что ГКЧП был создан указом Горбачёва ещё в марте 1991 года. Председатель Верховного Совета СССР Анатолий Лукьянов прямо заявил: «Пусть меня расстреляют, но я скажу правду. Горбачёв не только знал о ГКЧП, но и персональный его состав был с ним согласован».
После провала ГКЧП «форосский узник» вернулся в Москву далеко не триумфатором. Как он сам не раз повторял, он вернулся в другую страну. И обнаружил, что реальной власти у него уже нет. Как нет и реальной поддержки в народе. Руководить СССР ему оставалось не больше трех месяцев. Сам СССР после добровольной отставки последнего вождя просуществовал всего лишь одни сутки.
