Очереди и пустые прилавки
До середины 80-х граждане СССР жили хоть не богато, но и не бедно: продовольственный и промтоварный ассортимент в общем и целом покрывал потребительские запросы. Однако в 1986 году правительством Горбачёва была отменена монополия государства на внешнюю торговлю. Это привело к нарастающему, как лавина, вывозу продукции за рубеж; на продажу шли даже импортные товары, ранее закупленные СССР для своих граждан. Ведь их цена была существенно ниже рыночной. Экспорт и реэкспорт, зачастую производящийся по серым схемам, приносили колоссальный доход. Однако прилавки магазинов с учётом общего спада производства во второй половине 80-х быстро опустели.
После 1986 года в числе перманентно дефицитных товаров оказались не только телевизоры и сложная бытовая техника, но и самое необходимое: туалетная бумага, сигареты, мыло, пелёнки, обувь. Важно отметить, эти вещи худо-бедно производились, но по разным причинам не доходили до потребителя. Зачастую они «придерживались» на складах, а затем реализовывались за рубеж. Огромные очереди и «колбасные поезда» (поездки в Москву за дефицитными конфетами и мясными изделиями) стали одним из главных символов «нового времени».
«Трезвость — норма жизни»
Несмотря на то, что руководство СССР и ранее прилагало усилия для сокращения потребления алкоголя населением, оно неуклонно росло. К концу 70-х годов пьянство достигло угрожающе-рекордного уровня: на каждого жителя страны приходилось до 14 литров спирта в год; это примерно равняется 90–110 бутылкам водки на одного взрослого мужчину. Для сравнения: в 1950-е годы было всего 5 литров спирта. Спустя два месяца после прихода к власти Михаил Горбачёв решил кардинально побороть сложившуюся ситуацию.
Объявленная антиалкогольная кампания носила беспрецедентный размах: цена самой дешёвой водки разом скакнула с 4 до 9 рублей, было закрыто множество ликёро-водочных магазинов. Оставшимся «урезали» часы работы, продукция отпускалась строго с 14 до 19 часов.
Кроме этого, впервые были введены жёсткие санкции в отношении людей, распивающих алкоголь: на улице, на работе или в поездах дальнего следования — вплоть до исключения из партии. Были запрещены банкеты в государственных учреждениях по случаю каких-либо производственных праздников. Но, наверное, самой необычной приметой советского сухого закона стали широко пропагандируемые в комсомольской среде «безалкогольные свадьбы».
Появление коммерции
В перестройку впервые со времён НЭПа в СССР было разрешено частное предпринимательство — кооперация. На такой беспрецедентный шаг руководство страны вынудил резко усилившийся дефицит товаров и накопление на руках у населения значительной денежной массы. Ситуация, при которой «есть деньги, но нечего купить», вызывала всё большее недовольство граждан. В 1987 году было принято постановление «О создании кооперативов по производству товаров народного потребления».
Несмотря на то, что кооператоров планировалось достаточно жёстко контролировать (например, изымать «сверхдоходы»), ситуация быстро вышла из-под контроля государства. Дело в том, что советские предприниматели вовсе не стремились производить товары. Они занялись спекуляцией и «фарцовкой», то есть скупкой и перепродажей готового; что, в конечном счёте, привело только к усилению дефицита. Так как они мало что выпускали, то и контролировать их реальные доходы оказалось невозможно.
Шальные деньги кооператоров сразу привлеки вымогателей, тем более что государство никак не защищало предпринимателей, они были словно вне закона. Сбор дани резко усилил позиции преступности и привёл к появлению первых организованных группировок. К концу 80-х они настолько укрепились, что общество оказалось совершенно бессильным перед ними.
Одним словом, рынок с «варёными» джинсами, за которым приглядывали молодые люди спортивного вида (в обиход вошли слова «рэкетир» и «крыша»), пожалуй, и стал главным символом всей советской коммерции.
«Народу нужна вся правда»
Эти слова, произнесённые Горбачёвым в 1987 году на январском пленуме, дали толчок к развитию критической журналистики. Вместо славословия советские средства массовой информации принялись обличать недостатки существующего строя. В этом же году из небытия было возрождено диссидентское движение, разгромленное в 1983 году: более 140 общественных деятелей были помилованы и освобождены из мест заключения; в Москву вернулся опальный академик Сахаров. В стране стали возникать неформальные политические организации, газеты и журналы, проводиться митинги.
Может быть, впервые со времён возникновения СССР средства массовой информации по-настоящему сделались нервом общества: программы «Прожектор перестройки», «Взгляд» или «До и после полуночи» смотрели всей страной. Из СМИ зритель узнавал зачастую вопиющие факты — о коррупции в высших эшелонах власти (знаменитое «Узбекское» или «Хлопковое дело») или о том, сколько в действительности зарабатывают эстрадные артисты. Реальность до такой степени шла вразрез с официальной линией, что это шокировало.
Тщательно отрежиссированные и отцензурированные передачи отошли на второй план. После того как советский зритель познакомился с форматом аналитического ток-шоу, да ещё в прямом эфире, независимыми суждениями и молодыми ведущими (Листьевым, Любимовым, Захаровым, Додолевым), которые не боялись острых вопросов, — откат назад, реставрация охранительной журналистики были уже невозможны. Страна на всех парах неслась навстречу изменениям.
