Один из самых радостных весенних праздников, 8 Марта, в этом году выпадает на Великий пост. А его принято проводить в молитве и аскезе, но уж никак не в развлечениях. Впрочем, развлечения бывают разными. Можно прогуляться по... храмам.
Невеста-младенец
Начать стоит с арбатского Серебряного переулка, где до 1931 г. находился храм Николы Явленного. По части посещаемости он, пожалуй, бил все рекорды — к 1842 г. довольно обширная церковь уже не вмещала всех желающих. Что же так привлекало высшее общество Москвы?
Причин тому много. Достаточно вспомнить хотя бы то, что именно здесь в церковном хоре начинал свою карьеру выдающийся русский оперный певец Александр Бантышев. Он первым исполнил новый имперский гимн «Боже, царя храни!», да так, что «гром рукоплесканий заспорил с громом оркестра, всё требовало повторения... Казалось, одна душа трепетала в волнующейся громаде зрителей, то был клич Москвы! Клич России!!!» Послушать его пение, пусть и в церковном хоре, приходила изрядная часть столичных дам и барышень. Кому, как не им, было известно, что один из наиболее светлых русских романсов — «На заре ты её не буди» — был написан именно по просьбе Александра Олимпиевича...
Никола Явленный оставил свой след и в литературе — именно у его стен вышедший из-под пера модного литератора Льва Толстого московский террорист Пьер Безухов поджидал со взведёнными пистолетами главного французского оккупанта Наполеона Бонапарта. Но самым прилежным посетителем храма являлся Николай Васильевич Гоголь. Правда, молитвы он предпочитал возносить в приделе, посвящённом Ахтырской иконе Божией Матери. С этим связана отдельная, даже какая-то мистическая история.
Список с чудотворной иконы, обретённой в Харьковской губернии, привезла в Николу императрица Елизавета Петровна, очень любившая этот храм. К подлинному образу Ахтырской Божией Матери частенько ездил на богомолье Василий Гоголь. Как-то раз во сне он увидел храм, а в нём Царицу Небесную, у ног которой лежала новорождённая девочка. Указывая на неё, Богородица молвила: «Вот твоя жена». А через некоторое время в имении своих соседей он увидел их семимесячную дочь, которая была как две капли воды похожа на видение из сна. Конечно, ни о каком сватовстве речи пока идти не могло. Но спустя 13 лет (!) сон повторился в точности, и уж теперь Василий Афанасьевич ослушаться не позволил.
Поэт и власть
Более запутанную и вместе с тем романтическую историю, чем любовь между русской императрицей Екатериной Великой и светлейшим князем Григорием Потёмкиным, придумать трудно. Взять хотя бы их тайное венчание. Называют три места, где оно могло быть совершено. Сампсониевский храм в Питере, имение Екатерины Пелла, опять-таки под Питером, и, наконец, храм Большого Вознесения, что у Никитских ворот. Думается, что истинные патриоты Москвы должны склониться к последней версии. Есть немало косвенных доказательств. Во-первых, храм находился на территории московских владений Потёмкина, да и строили его на деньги и под руководством светлейшего князя. Во-вторых, именно в этом храме хранились брачные венцы, в которых венчались молодые. Правда, иконы с того бракосочетания были переданы в домовую церковь Рождества Богородицы, что при дворце князя Голицына на Волхонке. Но это, кажется, неслучайно — хозяева этого дома устроили у себя для Екатерины временный дворец, так что всё сходится...
И тут мы снова вступаем в область мистики. Дело в том, что Александр Пушкин сначала собирался венчаться со своей Натали как раз-таки в домовой церкви князей Голицыных, где хранились иконы с венчания императрицы. Но московский митрополит Филарет этого не позволил и вынудил поэта совершить таинство... Да-да, в том самом, уже знакомом нам храме Большого Вознесения у Никитских ворот. И обстоятельства второго знаменитого венчания у Большого Вознесения многим показались зловещими. Во время богослужения ветер, внезапно задувший из щелей, погасил свечу у жениха. Потом Пушкин случайно уронил крест с аналоя. И наконец, когда молодые обменивались кольцами, одно из них упало на пол. Вспоминают, что, когда Александр Сергеевич со своей женой возвращались в квартиру их московского друга Павла Нащокина, поэт был смертельно бледен и крайне мрачен. Кстати, любопытная деталь — для свадьбы поэт, стеснённый в средствах, одолжил у Нащокина фрак. И, согласно преданию, в этом же фраке поэт был похоронен...
Негласный гласный
Сюда, по адресу: Власьевский переулок, д. 2/2, в храм Успения Пресвятой Богородицы, приходили две категории молящихся. Представителям сильного пола нравился чуть ли не самый лучший в Москве хор, составленный из крепостных. А вот милые дамы предпочитали «Успение на Могильцах» по иной, гораздо более романтической причине. Сюда, согласно толстовской эпопее «Война и мир», приводили молиться юную Наташу Ростову. А какая барышня, читавшая это произведение, хоть раз в жизни не мечтала «стать как Наташа»? Более дерзким женщинам льстило то, что здесь венчались персонажи другого возмутительного романа Толстого — «Анна Каренина» — Левин и Китти. И конечно, нынешним женщинам, которые отстаивают свои права, нелишним будет узнать, что постоянной прихожанкой этого храма долгие годы являлась легендарная Анастасия Офросимова, жена московского военного комиссара. Кстати, неугомонный Толстой вывел в «Войне и мире» и эту женщину, правда, под именем Марии Ахросимовой. Реальная же Анастасия Дмитриевна могла дать сто очков вперёд любой суфражистке. Известно, что своего супруга она чуть ли не собственноручно похитила из родительского дома, чтобы женить на себе. Анастасия запросто могла при всех жёстко отчитать супруга, сорвать с него парик и бросить на землю. Прилюдно отчитывала московских полицейских за плохую работу, а московских чиновников — за свинство и взяточничество. Остряки наградили её прозвищем-каламбуром — «негласная гласная городской думы», чем Анастасия Дмитриевна гордилась до конца своих дней.
