Миф 1. Бенкендорф был душителем свободы.
- Было бы что душить! После провала восстания декабристов в 1825 г. оппозиционность общества пошла на убыль, не было никаких «профессиональных революционеров» или «борцов с режимом». Тем не менее с теми, кто решался не то что открыто критиковать правительство, а просто публично высказывать по любому политическому вопросу мнение, отличное от официального, власть поступала весьма жёстко. Вот пример: в самом начале царствования Николая I Бенкендорф доложил ему о появлении поэмы молодого литератора Александра Полежаева «Сашка». Поэма была довольно хулиганской - описывала похождения разгульного студента, но не содержала ничего антиправительственного. Но Бенкендорф с Николаем увидели в «Сашке» недопустимый заряд свободомыслия, что стоило автору ссылки унтер-офицером на Кавказ.
Миф 2. Бенкендорф, в частности, душил свободу А. С. Пушкина.
- То, что Пушкина надо держать под опекой, специально просматривать все его сочинения и не позволять ему ездить куда вздумается, решил лично Николай I. Бенкендорф в данном случае лишь выполнял монаршью волю - ничего личного. Пушкин же со свойственной ему бесшабашностью надзора старался избежать. Например, не предупредил, что едет на театр боевых действий с Турцией в 1829 г., не представил Бенкендорфу «Бориса Годунова» перед чтением трагедии в литературных салонах. Шеф жандармов воспринимал это как нарушение служебной дисциплины, Пушкин - как нарушение его свободы поэта и гражданина. К тому же, по мнению Пушкина, начальник Третьего отделения не обладал достаточным кругозором, чтобы успешно управлять литературными процессами. При этом кардинальных расхождений во взглядах на природу власти у Пушкина, Бенкендорфа и Николая I в 1830-х гг. не было.
Миф 3. Третье отделение эффективно боролось с коррупцией.
- Попытки борьбы со «злоупотреблениями», как тогда называли коррупцию, при Бенкендорфе предпринимались, хотя уголовные дела о взяточничестве можно было пересчитать по пальцам. У него была другая стратегия - создать в обществе обстановку, при которой чиновники стали бы больше бояться наказания. Каждый чиновник николаевской России должен был знать, что о его действиях могут сообщить штаб-офицеру в голубом мундире. Опасение, что завтра же донесение о взяточничестве столоначальника где-нибудь в Тамбовской губернии попадёт на стол императору и путь по служебной лестнице будет закрыт, в определённой степени сдерживало аппетиты мздоимцев. Правда, под конец жизни в одном из ежегодных отчётов Бенкендорф писал Николаю I, что, по его мнению, искоренить взяточничество невозможно, что это явление может быть со временем преодолено лишь при условии всеобщего просвещения и улучшения нравов. Прошедшие с тех пор 165 лет показали: либо Александр Христофорович ошибался относительно методов борьбы с коррупцией, либо российское чиновничество до сих пор не достигло должного уровня образования и духовности.
