Инициатором создания первой московской исправительной школы для детей выступила председатель Общества распространения полезных книг Александра Стрекалова. На первых порах в приютской школе содержалось всего около 30 воспитанников, а пожертвований едва хватало на самое необходимое. 
Вскоре директорствовать в это необычное заведение пришёл Николай Рукавишников, человек небедный (сын золотопромышленника), а главное - искренне любящий детей.
На свои средства он организовал и наладил работу мастерских, пригласив туда хороших мастеров на достойное жалованье. Дети не чувствовали себя за решёткой: они трудились и учились, ходили на экскурсии, их отпускали к родным. К сожалению, в 1875 г. Н. Рукавишников скончался. С высочайшего соизволения Александра II приюту было присвоено наименование «Рукавишниковский».
Дети как издержки
Специальных мест лишения свободы для малолетних до административной реформы 1864 г. российское законодательство не предусматривало. Их могли поместить на исправление в монастырь или в «смирительный дом», где содержались взрослые бродяги и нищие. Однако к 1913 г. в стране работали уже сотни исправительных учреждений для малолетних.
Война, революция, разруха привели к тому, что в 1918 г. в России появилось примерно 7 млн беспризорников. Надежда Крупская называла их не иначе как «издержками революции». В 1921 г. была создана Комиссия по улучшению жизни детей, которую возглавил председатель ВЧК Феликс Дзержинский. Тогда же организовали около 200 детских приёмников-распределителей, в которых детям прежде всего оказывали медицинскую помощь и кормили, а уж затем распределяли по другим детским учреждениям.
Социально опасные
Среди последних в Советской России случались совершенно новаторские - вроде колонии им. Горького под Полтавой, которой руководил Антон Макаренко. Там все воспитанники мужского пола с апреля по сентябрь, независимо от погоды, вместо штанов носили длинные трусы. По словам педагога, так было гигиеничнее, красивее и дешевле. «Мёрзнешь - значит, двигайся быстрее, работай усерднее!» - учил Макаренко. Говорят, многим помогало.
Нравы в трудовых коммунах и колониях до начала 1930-х гг. были достаточно либеральными. Но относительно вегетерианские времена в Стране Советов вскоре сменились вполне людоедскими. Коллективизация и борьба с «врагами народа» снова добавили стране беспризорников. С «социально ущербными и опасными детьми» особо не церемонились. 7 апреля 1935 г. появилось постановление ЦИК и Совнаркома СССР «О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних». До его отмены в конце 1950-х 12-летнего ребёнка могли осудить не только за убийство, попытку убийства, но и за нанесение телесных повреждений и кражу.
В 1937 г. появилось распоряжение, что социально опасные дети осуждённых и депортированных подлежат заключению в лагеря и исправительно-трудовые колонии НКВД или в детские дома особого режима.
Закручивали гайки и в обычной школе. Учитель своим решением мог направлять учеников в приёмники-распределители за плохое поведение.
С неожиданной стороны раскрылся Корней Чуковский. В разгар войны он написал письмо Сталину с жалобой на детей с преступными наклонностями. Добрый сказочник просил «основать возможно больше трудколоний с суровым военным режимом», а для управления ими учредить Наркомат безнадзорных детей.
Примерно по этому пути и пошло советское послевоенное перевоспитание юных правонарушителей. Да и ныне в системе ФСИН числится 41 воспитательная колония, населённая на 1 мая с. г. 1900 малолеток.
