В распоряжении «Аргументов и фактов» оказались уникальнейшие документы - они рассказывают о том, каким образом были отобраны кандидаты в первый отряд космонавтов.
«Завтра совершится величайший подвиг. И совершит этот подвиг скромный советский человек в форме старшего лейтенанта ВВС - Гагарин Юрий Алексеевич. Его имя уже никогда не забудет человечество». Такая запись появилась 11 апреля 1961 г. в дневнике, который вёл Николай Каманин, помощник главкома ВВС по космосу с 1960 по 1971 г.
- Так случилось, что именно 12 апреля сошлись звёзды: космонавты были полностью готовы, корабль прошёл все испытания, да и сроки уже практически поджимали, - рассказывает Лев Каманин, сын Николая Каманина. - Была поставлена задача опередить американцев во что бы то ни стало. И эту задачу мы выполнили. Тогда наши первые полёты в космос называли утром космической эры.
«Титов сильнее»
«Все шестеро космонавтов - отличные парни, - пишет в своём дневнике Николай Каманин. - О Гагарине, Титове и Нелюбове сказать нечего - они не имеют отклонений от эталона космонавта. Николаев - самый спокойный из шестёрки. Быковский менее, чем другие, внутренне собран, способен на некоторую долю развязности и может сказать лишнее. Попович - пока загадка: создаёт впечатление волевого человека, но ведёт себя в раздорах с женой излишне мягко».
- 17 и 18 января 1961 г. шёл приём экзаменов у слушателей-космонавтов, - рассказывает Лев Каманин. - По экзаменационным результатам была составлена следующая последовательность использования космонавтов в полётах: первый - Гагарин, второй - Титов, третий - Нелюбов, четвёртый - Николаев, пятый - Быковский и шестой - Попович. Однако перечень этот оставался именно рекомендацией - окончательного решения, кто первым займёт кресло пилота, принято не было.
Хотя к тому времени уже чётко наметились два лидера - Титов и Гагарин, даже за неделю до старта отец ещё сомневался, на чьей кандидатуре остановиться. В дневнике он отмечал: по всем показателям - тренировкам, выполнению упражнений - Титов выглядит сильнее Гагарина. Он всё делает уверенно, чётко, не говоря при этом лишних слов. Гагарин же иногда вёл себя немного иначе. Ну, например, предложили им опробовать катапультирование с самолёта. Титов согласился охотно, а Гагарин ответил как-то уклончиво… Потом Гагарин начал возражать против автоматического открытия запасного парашюта при спуске. Были и другие моменты, которые показывали: Титов пусть и ненамного, но более подготовлен для полёта в космос. Но именно это сделало космонавтом № 1 Юрия Алексеевича.
Дело в том, что параллельно уже шла подготовка к следующему космическому полёту, который должен был продлиться целые сутки. Соответственно это - намного сложнее. Поэтому Гагарина решено было послать в первый полёт - как в более простой, а Титова сберечь для второго.
8 апреля состоялось предварительное заседание Госкомиссии, на котором отец предложил утвердить кандидатуру Гагарина. Предложение единогласно одобрили. А 10 апреля (за двое суток до полёта) об этом решении объявили Гагарину и Титову.
Кстати, в корабле с космонавтом некоторые члены Госкомиссии предлагали смонтировать систему аварийного подрыва. Она существовала тогда на всех автоматических спутниках - на случай, если корабль вдруг сел бы на чужую территорию. Тогда его можно было бы подорвать, чтобы вероятные противники не смогли узнать всех наших секретов. Но отец категорически отверг такой вариант.
Ночь перед стартом все провели в так называемом «маршальском» домике (теперь его называют Домом космонавтов). Юрий Гагарин спрашивал отца: «Николай Петрович, почему у меня такое необычное состояние? Завтра мне лететь, но я не чувствую никакого беспокойства. Ведь это ненормально?» На что отец ответил: «Юра, ты абсолютно нормальный человек. Всё будет хорошо».
Роковой прыжок
- Кто-то говорит, что после полёта Гагарин не прошёл испытания славой. Это не так, - уверен Лев Каманин. - Вот Титов, который до полёта считался чуть ли не эталоном космонавта, потом вёл себя не совсем корректно. Конечно, как у каждого живого человека, в прошлом у Гагарина были какие-то неблаговидные поступки. Отец абсолютно откровенно описывает случай в Форосе, когда Гагарин прыгнул с балкона и повредил себе надбровье. Дело было уже после полёта в космос.
«Это происшествие могло закончиться очень печально для Гагарина, меня и нашей страны, - так пишет об этом случае Николай Каманин. - Юрий Гагарин был на волосок от нелепой и глупейшей смерти. В 22.00 я с женой ушёл отдыхать, а в 23.50 она разбудила меня криком: «Коля, вставай! Внизу что-то случилось!» Через минуту я увидел Гагарина лежащим на садовой скамейке. Лицо и рубашка Юрия были в крови, на лице - рваные раны.
Из опроса Рудного, Масалова, Азбиевича, Титова, медсестры Ани, Валентины Ивановны и других людей я установил следующее. Гагарин спустился в гостиную на первый этаж, где Валентина Ивановна с другими женщинами продолжала играть в карты, а мужчины - в шахматы. В 23.47-23.48 Юра сказал Вале: «Кончай играть, пошли спать!» - и вышел из гостиной. Через 2-3 минуты Валя, закончив играть в карты, спросила: «А где Юра?» Жена Серяпина с ехидцей сказала ей, что он пошёл по коридору направо и зашёл в одну из комнат. В двух комнатах Валя никого не обнаружила, третья же была закрыта на ключ изнутри. Валя резко постучала в закрытую дверь. Через несколько секунд она открылась, в комнате горел свет, а в дверях стояла медсестра Аня (27 лет). На вопрос Вали: «Где Юра?» Аня ответила: «Ваш муж выпрыгнул с балкона». Балкон возвышался над уровнем земли на 2 метра. При прыжке Гагарин зацепился ногами за виноградные лозы, потерял равновесие и упал лицом на цементную бровку. Как рассказала медсестра Аня, Гагарин вошёл в комнату, закрыл дверь на ключ и со словами: «Ну что, будешь кричать?» - пытался её поцеловать... В это время раздался стук в дверь, и Гагарин выпрыгнул с балкона».
В том же 1961 г. стало известно - американцы готовят к полёту в космос женщин. 5 мая 1961 г. в Звёздном городке состоялась встреча членов Военного совета ВВС. Туда приехал и тогдашний министр обороны маршал Малиновский. Как водится, военные собрались, выпили, стали произносить тосты. Отец не готовил выступления, но Малиновский вдруг попросил: «А теперь вы, Николай Петрович, скажите какой-нибудь тост». Отец набрался храбрости и сказал: «Американцы заявляли, что они первыми пошлют человека в космос. Но мы их обошли. И, по-моему, советская женщина тоже достойна быть первой в космосе». Отца поддержали все женщины, присутствовавшие на вечере, а вот мужчины как-то потупили взор и сделали вид, что пропустили его слова мимо ушей. Но отец не сдался. Он долго ходил по кабинетам высокопоставленных чиновников. В конце концов ему пообещали провести этот набор. Последнее слово оставалось за Королёвым. Только 21 октября 1961 г. он прислал письмо, где давал указание набрать в отряд 20-30 космонавтов, среди которых должно было быть несколько женщин. Отцу принесли дела на 126 кандидаток. Из них предстояло отобрать только 5 или 6 девушек. Ими стали Соловьёва, Кузнецова, Терешкова, Ёркина и Пономарёва.
Космонавты-мужчины сначала встретили девушек не очень приветливо. Как-никак это были всё-таки конкуренты: если бы не Терешкова, то в это время кто-то из мужчин мог полететь раньше. Поэтому была в отряде такая профессиональная ревность. Хотя с Гагариным у Терешковой были хорошие отношения, а с Николаевым, как известно, вообще случился роман…
Отрывки из дневников Николая Каманина публикуются с разрешения его сына Льва Каманина.
