В настоящее время главных причин, из-за которых онкобольные могут остаться без необходимой им лекарственной терапии, две. Первая — дороговизна лекарств. Вторая — отсутствие некоторых препаратов в перечне ЖНВЛП.
По данным за 2020 год, онкологические заболевания — вторая причина смертности в России. И хотя их «вклад» в общую летальность по статистике даже снизился (так, в 2019 г. среди умерших россиян ушли из жизни по причине онкологии 16,4%, а в 2020 — только 13,6%), тем не менее онкологическая смертность всё еще остается очень высокой. Так, в 2020 году она опередила даже летальность вследствие пандемии коронавируса (на долю COVID-19 в 2020 году пришлось 6,8% от общей смертности). Несмотря на усилия государства, системы здравоохранения и российских врачей, заболеваемость и смертность от злокачественных новообразований (ЗНО) в России продолжает расти. Абсолютное число умерших от ЗНО в 2020 году составило 291 461 (мужчины — 53,7%, женщины — 46,3%).
А где тариф?
Одной из причин сложившейся ситуации специалисты считают недоступность для пациентов ряда инновационных методов терапии, в том числе зарегистрированных в России. Основной барьер — запоздалое включение современных опций лечения в перечень жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов (ЖНВЛП). Именно этим списком руководствуются врачи при определении стратегии лечения пациентов. Если конкретный препарат включен в клинические рекомендации, но не входит в ЖНВЛП, врачи вынуждены назначать пациентам альтернативные схемы терапии, часто менее эффективные.
Председатель Координационного Совета МОД «Движение против рака», член Совета общественных организаций по защите прав пациентов при Минздраве России Николай Дронов говорит: «Повышение доступности инновационных препаратов для пациентов — это структурная проблема, которую надо решать на самом высоком государственном уровне. И отлаженный механизм эффективного лекарственного обеспечения — важнейший шаг на пути к снижению смертности. Ведь за общей проблемой стоят судьбы конкретных людей. Поэтому необходимо устранить существующий пробел между клиническими рекомендациями и теми опциями, которые реально доступны в системе ОМС. Она должна работать по принципу: есть опция терапии — есть тариф».
Включение онкологических препаратов в перечень ЖНВЛП — один из ключевых шагов на пути к достижению целей федерального проекта «Борьба с онкологическими заболеваниями» и снижению смертности пациентов. Однако некоторые препараты до сих пор не покрываются финансированием в рамках ОМС. В итоге онкологические пациенты вынуждены добиваться необходимых лекарств через суд либо закупать их за свой счет.
Сначала — диагностика
Проблемы у онкологических пациентов есть не только на уровне получения лекарств, но и на уровне диагностики. Современная диагностика онкологических заболеваний сегодня стала высокотехнологичной. И молекулярно-генетические исследования являются её неотъемлемой частью. Чем больше онкологи будут знать про состав опухоли пациента, про возможные мутации, которые содержатся в генах, тем прицельнее и эффективнее будет лечение рака. Современная терапия онкологических заболеваний становится все более персонифицированной. Тестирование пациентов на мутации позволяет подобрать терапию, которая прицельно воздействует на мутацию. 
Президент Всероссийской общественной организации Ассоциации онкологических пациентов «Здравствуй!» Ирина Борововая, сама перенесшая онкологическое заболевание, признается, что она на своем примере убедилась в том, как важна качественная верификация диагноза на молекулярно-генетическом уровне, поскольку это становится залогом самой возможности успешного излечения. «После того как мне провели нужные исследования, моё лечение изменилось в корне, — рассказывает Боровова. — Но, к сожалению, до сих пор люди на местах сталкиваются с недостаточным объемом диагностики. Пациента все эти сложности не волнуют: он должен получить в полном объеме то, что поможет ему вылечиться».
Например, если взять конкретную нозологию, скажем, рак молочной железы — главную причину онкологической смертности среди женщин — то при этом диагнозе и прогнозы, и лечение будут разными, потому что это очень разнородное заболевание. В зависимости от наличия той или иной генетической мутации пациенткам требуется разное лечение. Но, к сожалению, сегодня из 700 пациентов с раком молочной железы с подтвержденной мутацией гена PIK3CA только 100 получают инновационную таргетную терапию.
По словам Андрея Орлова, д. м. н., главного внештатного онколога Минздрава Самарской области, профессора кафедры менеджмента ИПО ФГБОУ ВО СамГМУМинздрава России, главного врача ГБУЗ СОКОД, применение онкологического препарата должно быть согласовано на всех уровнях: начиная с клинических рекомендаций, включения препарата в список ЖНВЛП и далее до передачи данных в центр контроля и качества экспертизы для расчета тарифа, заканчивая формированием схемы лечения пациента.
Андрей Орлов считает, что необходимо четко определять сроки и регламентировать проведение диагностических исследований и назначения терапии. Если не решить эту проблему, это приведёт к тому, что врачи будут незаинтересованы в диагностике тех заболеваний, для лечения которых они все равно не смогут назначить эффективное лечение из-за отсутствия финансирования. Однако в условиях, когда инновационные препараты отсутствуют в списке ЖНВЛП, врачи теряют стимул направлять пациентов на тестирование, а пациенты лишаются возможности получать современную и эффективную терапию.
Исполнительный директор RUSSCO, профессор кафедры онкологии факультета усовершенствования врачей ФГБОУ ВО РНИМУ им. Н. И. Пирогова Минздрава России, д. м. н. Вера Карасева рассказала, что производители ежегодно регистрируют до 2-3 новых таргетных препаратов, которые, будучи назначенными определенной, чётко отобранной и отвечающей необходимым критериям группе пациентов, могут дать увеличение продолжительности жизни не на месяцы, а на годы. Потребность в обеспечении скорейшего доступа к этим лекарствам очень высока, так как именно внедрение современной терапии может повлиять на достижение планируемых показателей по снижению смертности. И хотя таргетная терапия показана не всем онкологическим больным, число таких пациентов — существенно. «Например, по результатам проекта по молекулярно-генетическому тестированию, который провело в прошлом году Российское общество клинической онкологии, у 3 200 из 15 000 протестированных пациентов были выявлены предикторы ответа на персонализированную терапию, — говорит В. Карасева, — то есть 20% пациентов нуждаются в инновационных препаратах».
