Домой через 2-3 дня
На предложение побывать в операционном блоке моментально отвечаем согласием: хотим понять, как это возможно — проводить 700-800 операций в неделю и 25 тыс. в год, даже имея 12 операционных.
«Оборудование, которое у нас есть, позволяет сделать операцию любой сложности, — объясняет заведующий операционным блоком Сергей Шарков. — Больница оборудована не просто современной техникой, а я бы даже сказал, техникой будущего».
Начало операции на головном мозге 8-месячного малыша мы видим на мониторе, который стоит у Шаркова в рабочем кабинете. Камеры установлены так, что любое действие хирурга отражается на экране. В дальнейшем запись операции может понадобиться и для работы, и для обучения студентов.
В стерильной медицинской униформе идём уже в саму операционную, где хирург может использовать нейромикроскоп. В соседнем помещении оперируют девочку-подростка, у неё серьёзное заболевание кишечника. В обеих операционных — анестезиологические аппараты и эндоскопические стойки последнего поколения. И хотя понятно, что лучший инструмент — это руки хирурга, нельзя не восхититься приборами, которые даны этим рукам в помощь.
В оперблоке имеется передвижной компьютерный томограф. Если возникает необходимость, компьютерную томографию ребёнку делают прямо на операционном столе. А стерилизуют инструменты в лазерной установке.
Далеко не во всех больницах есть палаты пробуждения после наркоза. Здесь же медицинские сёстры по прикроватным мониторам в таких палатах наблюдают за состоянием прооперированного ребёнка вплоть до его перевода в отделение.
«Колопроктология, урология, операции в брюшной полости... Раньше пациенты находились у нас по 2 недели, сейчас достаточно 2-3 дней — и они уходят домой», — говорит руководитель хирургической службы Игорь Поддубный.
Но как это стало возможно? Дело в том, что 95% операций выполняются малотравматичными методами. А если разрезы минимальные, то и процесс восстановления проходит быстро.
Тем не менее после выписки дети амбулаторно наблюдаются в консультативном центре Морозовской больницы. То есть реабилитация проходит под контролем оперировавших хирургов.
Болезнь-«сирота»
В центре редких (орфанных) заболеваний тоже есть аппаратура, иметь которую может позволить себе не каждый стационар.
«На основании результатов анализа крови, проведённого на тандемном масс-спектрометре, мы делаем выводы о наличии нарушений и успешности нашей терапии», — показывает лабораторию центра заведующая отделением наследственных нарушений обмена веществ Наталья Печатникова.
Специалисты здесь тоже уникальные. Официально специальности «врач-орфанолог» в России нет, и в вузах это направление медицины основательно не изучают. Поэтому в багаже врачей множество прочитанных трудов, общение с коллегами на конференциях, а также наработанный уже в центре опыт.
«Слово „орфанный“ переводится как „сирота“. И наша задача — чтобы ребёнок не чувствовал себя сиротой, несмотря на редкость своего заболевания», — поясняет Печатникова.
Москвичка Ульяна в течение 4 лет привозит в Морозовскую больницу своего 6-летнего сына Эльдара. Наследственное заболевание вынуждает их раз в неделю находиться в больничных условиях: капельницы требуются пожизненно.
«Детям можно развлечься в игровой комнате, порисовать, собрать конструктор, посмотреть мультики, пообщаться друг с другом», — с удовлетворением рассказывает она. Ульяна рада, что медицинские процедуры сыну проводят практически незаметно для него — в руках игрушки, рядом мама, работает телевизор. После них можно помыться в душе — здесь же, в палате.
Кстати, во всех 350 палатах нового 7-этажного корпуса Морозовской больницы ребёнок находится с близким родственником. А психологи оказывают помощь всей семье.
Покажите ребёнка врачу!
Яна — мама 13-летнего Михаила. Они борются с болезнью в центре онкологии и гематологии. Он рассчитан на одномоментное пребывание 155 онкологических и 75 гематологических больных. В год здесь получают высокотехнологичную помощь 4 тыс. детей.
Опухоль у Миши за короткий срок выросла до размеров куриного яйца, но после срочной операции и химиотерапии есть положительная динамика.
«Мы не рассматривали вариант с лечением за границей: смысла нет. Здесь уровень тот же, и при этом мы не заплатили ни копейки ни за исследования, ни за препараты, ни за процедуры», — говорит Яна. Её беспрепятственно пускали к Мише в реанимацию, теперь она лежит в палате вместе с ним, и ей тоже положено питание.
В центре онкологии, где применяют новейшие методы лечения, врачи говорят, что хорошие результаты даёт таргетная терапия. В этом случае препараты воздействуют на опухоль точечно. А трансплантацию костного мозга называют прорывным методом. 85-87% пациентов центра излечиваются полностью.
«К сожалению, в последнее время родители часто не ведут ребёнка в поликлинику, даже если он достаточно долго плохо себя чувствует и одни и те же симптомы повторяются. В итоге к нам ребёнок попадает в запущенном состоянии, — сетует замруководителя центра онкологии и гематологии Ольга Тиганова. — Детские опухоли очень коварные, они маскируются под любые заболевания, в том числе респираторные».
Пара часов на диагноз
Столь же коварен и детский инсульт. Родители не понимают, какие последствия могут быть от удара мячом по голове во время игры или даже от банального отита. А у кого-то предрасположенность к болезням сосудов генетическая. Пока нет точной статистики, но врачи видят, что количество случаев инсульта в раннем возрасте растёт. По данным Морозовской больницы, раньше в год он поражал 2-3 детей из 100 тыс., сейчас — 13.
Единственный в стране центр лечения цереброваскулярной патологии у детей и подростков здесь коротко называют центром инсульта.
«Наш главный врач выступил с инициативой открыть такой центр, и правительство Москвы его поддержало. Поэтому сегодня мы можем лечить практически любые сосудистые патологии», — рассказывает руководитель центра Инна Щедеркина.
По её мнению, детский мозг — всё ещё загадка. Однако в больнице разработаны собственные алгоритмы обследования пациентов на особом диагностическом оборудовании, благодаря чему выявляются минимальные нарушения. Это очень важно, потому что своевременное лечение сохранит ребёнку жизнь и убережёт от инвалидности.
Врачи центра используют передовые методы лечения и в этом смысле не только опираются на мировую практику, но и идут собственным путём. Так, они применяют метод растворения тромба — тромболизис, хотя в мире для лечения детей он пока не распространён.
Ребят, прошедших лечение, не бросают и даже ведут регистр пациентов (сейчас в списке 500 человек) — чтобы спустя годы они не «потерялись» среди тех, кто перенёс инсульт в зрелом возрасте. Сотрудничают и с врачами скорой помощи, чтобы те, приехав на вызов, могли безошибочно определить симптомы детского инсульта.
В приёмном покое центра круглые сутки дежурят неврологи, гематологи, педиатры, кардиологи, нейрохирурги. Такой комплексный подход к детям — во всех 35 отделениях Морозовской больницы. Самый сложный диагноз ставится в течение 2-3 часов с момента поступления, и сразу начинается лечение.
Сыну Ольги Артёму всего полгода. В больницу они попали по направлению детской поликлиники — были расширены желудочки головного мозга. После недавней операции он сидит у мамы на руках и улыбается, потому что чувствует себя намного лучше.
«Врачи подробно рассказывают мне, что назначают и зачем. От этого стало спокойно, — улыбается Ольга. — Артём будет жить полноценной жизнью, не отличаясь от сверстников».
