Правительство озаботилось подготовкой айтишников. Бюджетных мест им выделят 24,5 тыс. Обучатся все эти тысячи за госсчёт. А потом? Собрали чемоданы — и поминай как звали? Может, пора уже для тех, кто на бюджете учится, возвращать систему распределения, как в СССР была? Чтобы они отрабатывали потраченные на них деньги.
По разным оценкам, за период с конца февраля из России уехали 50–70 тыс., а то и 100 тыс. ИТ-специалистов.
Куда они все лыжи навострили?
Кто сманил айтишников?
Даже если половина уехавших учились на платных отделениях, всё равно «отток капитала» получился приличным — свыше 20 млн руб. (см. инфографику). На эти деньги можно было выучить немало хороших врачей и инженеров. При этом, по оценкам Минцифры, дефицит ИТ-специалистов в стране составляет 1 млн человек! «К примеру, не хватает специалистов по анализу данных — они обрабатывают и анализируют большие массивы структурированных или неструктурированных данных. Такие студенты с факультетов „прикладная математика“ и „бизнес-информатика“ находят себе работу ещё на 3-м курсе», — говорит доцент кафедры информационных технологий РУДН Солтан Салпагаров.
Но откуда такой дефицит? Ведь только в МИРЭА для программистов, разработчиков и прочих их ИТ-собратьев предусмотрено свыше 3 тыс. бюджетных мест. Эти тысячи каждый год выходят на рынок. Значит, и до введения санкций, которые их так напугали, айтишники потоками уезжали за кордон? И учиться, в том числе и на бюджет, идут люди, изначально не настроенные работать в стране?
В этот же сюжет — «образование получил здесь, капитал начал сколачивать за счёт российских возможностей и ресурсов, а теперь не желает иметь с Россией ничего общего» — укладываются миллиардеры, которые на минувшей неделе попросили издание «Форбс» больше не считать их россиянами. В этом списке — бизнесмены Юрий Мильнер, окончивший в своё время физфак МГУ, обладатель красного диплома филфака Санкт-Петербургского госуниверститета Павел Дуров, Игорь и Дмитрий Бухманы, выпускники факультета прикладной математики Вологодского педуниверситета. Нетрудно представить, как на подобное заявление кого-то из своих граждан отреагировало бы любое уважающее себя государство.
В медицинском сообществе одно время активно обсуждали предложение: абитуриентов сперва нужно тестировать на профпригодность — достаточно ли у них сочувствия к людям и иных необходимых врачу качеств — и только после этого допускать до учёбы. Может, и в ситуации с критически важными для экономики спецами надо поступать так же? Сначала проводить входной тест, насколько человек готов работать на благо страны. Не готов — будь добр заплатить за обучение сам и работай тогда где хочешь.
Кого ещё не хватает?
Как справедливо заметили авторы телеграм-канала «Кипящий МИФИ», не программистами едиными жива экономика... По их мнению, необходимо активно развивать инженерно-физические отрасли: «В противном случае существует риск, что мы станем страной мобильных приложений и цифровых личных кабинетов, но упустим ренессанс в космических и ядерных технологиях, не обретём свою микроэлектронику и не поборемся за лидерство в биотехнологиях, а уж об энергетике на новых физических принципах и говорить будет не с кем».
А ещё в дефиците хорошие экономисты. «Особенно востребованы в новых направлениях экономисты-аналитики, умеющие работать с большими данными (big data), специалисты для цифровой экономики, — считает доцент института мировой экономики и бизнеса РУДН Равиль Асмятуллин. — Сейчас нужны экономисты, умеющие управлять рисками. Не хватает экономистов со специализацией, например, экономист нефтегазовой промышленности, экономист с навыками в ИТ-сфере, агроном-экономист, экономист-эколог и пр., где нужно не только считать, но и создавать, разрабатывать, внедрять».
Про то, какая беда с медицинскими кадрами в муниципальных поликлиниках, больницах, ФАПах, «АиФ» писал не раз. И это при том, что на бюджетные места там конкурс сумасшедший. Но отучившись на госденьги, врачи и медсёстры уходят в частный бизнес.
Значит, для насыщения отраслей кадрами мало просто увеличивать количество мест в вузах. Нужно параллельно продумывать систему, как удержать эти кадры там, где они больше всего нужны.
Как применить опыт СССР?
В последнее время многие заговорили о том, что импортозамещение должно коснуться и высшего образования.
Мол, не пора ли отказаться от навязанной нам Западом Болонской системы (её ввели в 2003 г., обучение ведётся 4 года, далее при желании магистратура 2 года) и вернуться к 5-летнему специалитету на ключевых для экономики направлениях. Время от времени оживают и дискуссии о необходимости распределения выпускников вузов, существовавшего в советское время. Можно ли сегодня использовать что-то из опыта СССР?
«Советские времена исчезли не просто так. Что-то там было не то. Поэтому, прежде чем возвращать какие-то практики оттуда, стоит подумать, надо ли нам это, — напоминает завотделом Центра развития стратегии образования МГУ им. Ломоносова Константин Зискин. — Мы же не можем вернуть весь Советский Союз с его плановой экономикой и т. д. А высшее образование с распределением может быть вписано только в неё.
Есть и другие моменты. В советской системе мест в вузах было мало, поступить было сложнее. Соответственно, в институтах учился меньший, чем сейчас, процент граждан. Специалист с высшим образованием был почти „штучным товаром“. Так как обучались студенты за счёт государства (вернее, на деньги налогоплательщиков, но тогда этот факт не упоминали), то по окончании должны были определённый срок отработать там, куда пошлёт государство. И только потом трудиться, где хочешь. По сути, система эта была рабской, она лишала человека права выбирать место работы, и в конце концов от неё отказались. Однако при наличии в стране безработицы система распределения может быть полезна — молодой человек точно знает, что на первых порах без работы не останется».
Как в мире обходятся с молодыми специалистами
Не только Россия вынуждена решать вопрос, как добиться, чтобы молодой специалист пошёл работать именно туда, где он нужен, а не куда он хочет. При этом практика распределения встречается крайне редко.
Европа и США
В западных странах убеждены: рынок сам себя отрегулирует. Апологетом этой точки зрения являются Соединённые Штаты. Там считают, что, если крупным компаниям требуются специалисты, они сами придут в учебные заведения и договорятся о подготовке нужных кадров. Они же займутся и привлечением молодёжи на работу. Во многих американских университетах работают программы «от школы — к работе», которые формируют базы данных о вакансиях в разных сферах экономики. «Государство фактически не вмешивается. Если ему самому нужны кадры, то оно также напрямую идёт в школу или вуз и там рассказывает, почему работать в госучреждении интересно и привлекательно», — говорит профессор Высшей школы экономики Александр Лукин.
В некоторых европейских странах отдавать всё на откуп бизнесу не хотят. Так, в Великобритании, начиная со старшей школы, работают профсоветники. Они проводят со школьниками профориентационные семинары, рассказывая о перспективах трудоустройства в разных сферах. Они же организуют ознакомительные экскурсии на предприятия.
Если дело касается важных для государства сфер экономики, в ход идут точечные льготы для работодателей, которые стимулируют привлекать выпускников вузов. Во Франции таким работодателям оказывается помощь в размере 16 тыс. евро ежегодно, предоставляется она в течение 5 лет с момента создания соответствующего рабочего места. В Польше государство в ряде случаев компенсирует издержки, «понесённые работодателем в случае полной занятости направленного выпускника (зарплата, премии и пр.) за период до 12 месяцев».
Азия
В Японии взаимодействие вузов и работодателей выстроено давно и чётко. В вузах действуют центры карьеры, где все первокурсники обязаны прослушать двухгодичный цикл семинаров по трудоустройству. К началу третьего курса студенты выставляют резюме на сайтах поиска работы. Рекрутинговые компании организуют встречи работодателей и студентов. Студенты отправляют заявки в фирмы, в которые они хотели бы устроиться, после чего работодатель проводит отбор, включающий экзамен и серию собеседований. Основное назначение центра карьеры вуза — подготовить студента к конкурсной борьбе за «лучшего» работодателя. В итоге студенты устраиваются на работу уже по ходу учёбы, а вузы преподают именно те навыки, которые требуются работодателям.
В Китае, отмечает Александр Лукин, также отдают предпочтение рыночным моделям. Однако сейчас в Поднебесной начинают возникать проблемы, с которыми сталкивается и Россия. Главная — разрыв между тем, чему студентов учат в вузах, и тем, какие навыки реально нужны работодателям. «Глобально на рынке труда выпускников в Китае всё неплохо, — говорит эксперт. — Если в 2009 г. через полгода после окончания вуза работу смогли найти 86% выпускников, то в 2018 г. этот показатель подрос до 91%. Однако на практике миллионы китайских студентов сталкиваются с трудностями при поисках работы. Правда, дело тут ещё и в том, что запросы китайской молодёжи в части зарплаты крайне велики, в то время как навыки порой не соответствуют запросам работодателей. Что с этим делать, в Китае пока не решили. Один из намеченных путей — установить взаимодействие между учебными заведениями и работодателями, чтобы сделать учебные программы более актуальными».
Белоруссия
Это одна из немногих стран, которая до сих пор практикует распределение. Там выпускники государственных вузов обязаны два года отработать по направлению. Распределяются они согласно заявкам органов государственного управления или договорам о подготовке специалистов с частными предприятиями. Тем не менее, по оценкам Комитета по молодёжному предпринимательству «Деловой России», около 20% белорусских выпускников от распределения уклоняются.
Как будет меняться высшее образование?
Нынешняя система профессионального обучения в вузах снискала немало критики. Поэтому постепенно начинается радикальная перестройка высшего образования, которая полностью завершится к сентябрю 2024 г.
Студенты будут поступать не на отдельные факультеты по специальностям, как было раньше, а на укрупнённые. Некоторые вузы такую систему уже начали вводить, объединив смежные направления подготовки в одну группу для поступления. Можно поступить на укрупнённую группу, включающую все эти специальности, а через два года обучения, после освоения обязательной фундаментальной части, уже сделать осознанный выбор. И оставшиеся два года обучаться конкретной профессии. Это так называемая система «2+2». Как вариант — «2+2+2», где последние два года — обучение в магистратуре.
«Постарались, чтобы квалификации и направления подготовки были согласованы с Минтрудом, с изменениями на рынке труда, чтобы работодатель легче ориентировался в них, — говорит руководитель Института развития образования НИУ ВШЭ Ирина Абанкина. — Дан старт и новым стандартам обучения в вузах: включение проектного подхода, исследовательских практик, стартапа как выпускной квалификационной работы. Студент, специализируясь, допустим, в биологии, физике или информатике, может взять дополнительные курсы, связанные с финансами, управлением, лингвистикой. И все эти квалификации будут записаны в его дипломе. Работодатель, видя такой диплом, понимает, что человек освоил и какие допзнания получил. До сих пор это всё натыкалось на жёсткость образовательных стандартов в университете. Кроме 11 вузов, которым предоставлено право обучать по собственным стандартам, утверждённым учёным советом вуза (МГУ, ВШЭ и др.), остальные работают по федеральным государственным образовательным стандартам. За нарушение можно лишиться аккредитации. Поэтому попытка создать гибкие укрупнённые стандарты — это очень позитивно».
Кто прославился «не по профилю»?
Иногда натура всё же берёт своё и выводит человека на вершины славы «неправильным» путём.
«Протирал со мной штаны в департаменте один свистун. Ничего не умел и не хотел, входящие не записывал, на исходящие не отвечал, всё, бывало, мелодии насвистывал... И плохо кончил. Со службы его выгнали», — это об одном из самых популярных композиторов мира Петре Чайковском. Вернее, о выпускнике Императорского училища правоведения, который вёл дела крестьян в I департаменте Министерства юстиции. Судя по воспоминаниям его коллег, вёл не очень хорошо, так что турнуть его со службы было верным решением — тогда уже полным ходом шла Крестьянская реформа 1861 г., путаницы хватало и без горе-правоведа Чайковского. 
А вот химику Александру Бородину его преподаватель в Медико-хирургической академии Николай Зинин временами яростно выговаривал: «Господин Бородин! Поменьше занимайтесь романсами и побольше химией; на вас я возлагаю все свои надежды, чтобы приготовить заместителя своего, а вы думаете о музыке!» Впрочем, Бородину удалось успешно совместить музыку и химию — будучи прославленным композитором, автором «Богатырской симфонии», он преподаёт химию в той же академии, в которой учился сам.
Царскосельский лицей задумывался как учреждение, поставляющее чиновников высшей квалификации. Осечек известно две. В первом выпуске лицея числился Александр Пушкин, в тринадцатом — Михаил Салтыков-Щедрин. Но если Пушкин был чиновником никудышным, то Салтыков-Щедрин счастливо совмещал занятия литературой и госслужбу, став в итоге тверским вице-губернатором.
Как найти золотую середину?
Как в вопросе трудоустройства молодого специалиста учесть интересы и государства, и самого специалиста?
Август Белкин, доктор пед. наук, действительный член Академии педагогических и социальных наук, г. Екатеринбург:
Существовавшая в Советском Союзе практика «насильственного» трудоустройства имела не только минусы, но и плюсы. Да, ехать в деревню никто особо не хотел. И интересы государства зачастую абсолютно не соответствовали планам выпускников. Чтобы избежать направления в тьмутаракань, они шли на всякие ухищрения. Однако это явление не имело массового характера, так как в основе системы распределения всё-таки лежал гуманизм. Она не только решала проблемы рынка труда и занятости, обеспечивала наличие нужных специалистов в нужном месте и в нужное время. Она нивелировала социальное неравенство! Качественное среднее образование, квалифицированная медицинская помощь — всё это оказывалось доступно жителям не только городов-миллионников, но и малых городов и сёл.
После перестройки система высшей школы оказалась на распутье: что выбрать — свободу личности или интересы государства? Страна тогда увлеклась демократией, интересы государства ушли на второй план, а сегодня власти сетуют: работать некому! Но, возвращая в вузах систему распределения, мы неизбежно столкнёмся с двумя противоречиями. Во-первых, Конституция гарантирует нам свободу передвижения и выбор места жительства. Во-вторых, я глубоко убеждён: плодотворный труд на благо общества возможен исключительно на добровольных началах. Принуждение, «обязаловка» ни к чему хорошему не приведут. Молодой специалист всё равно сбежит или будет работать спустя рукава. Кому нужна молодая учителка, которая, ожидая звонка, с кислой миной читает по учебнику тему урока? Или фельдшер, который выписывает всем подряд аспирин? В итоге проиграют все, и государство в том числе.
Здесь нужна золотая середина. Пусть человек отработает средства, которые государство потратило на его обучение. Но у него должны быть право выбора и полное понимание, с какими условиями он столкнётся на будущем месте работы. Прекрасно, если старшекурсник будет проходить практику в школе или поликлинике, где ему предстоит работать. После распределения он легко вольётся в коллектив — в системе образования это важно!
Идеальный вариант — создать материальную заинтересованность. У нас уже много лет действует программа «Земский доктор», набирает обороты проект «Земский учитель» — в принципе, власти действуют в нужном направлении.
К сожалению, молодёжь в больших городах сегодня не понимает, какое это удовольствие — быть учителем или врачом в деревне. Ведь на селе это самые уважаемые люди! Жители доверяют им самое дорогое: своих детей и своё здоровье. Знаю много педагогов, которые, получив диплом в больших городах, уехали работать в глубинку и остались там навсегда. Они говорят: если вы влюбите в себя этих ребятишек, сами не захотите оттуда уезжать!
