25 июля, более ста лет тому назад, в Англии общественный деятель Роберт Баден-Пауэлл организовал скаутское движение.
О том, как живут его последователи в России, АиФ.ru рассказал член национального совета Всероссийской Скаутской Ассоциации Владимир Денисов.
«Быть подготовленным»
Наталья Кожина, АиФ.ru: Владимир, чем современные скауты отличаются от тех, которые были на заре становления скаутского движения?
Владимир Денисов: Основатель скаутского движения Баден-Пауэлл писал 100 лет назад, что скаутские методы готовят настоящих патриотов, которые будут подготовлены к любой ситуации. Но 100 лет назад важно было знать, как поймать кролика и приготовить его на костре, а в сейчас важно знать, как создать сайт, что такое банковский счёт и чем отличается фондовый рынок от сырьевого. Все эти элементы присутствуют в классической системе наших скаутских программ, естественно, наряду с походами, кострами, преодолением себя и приключениями.
— Значит, девиз «Будь готов» актуален на все времена?
— Конечно, но штука в том, что Баден-Пауэлл писал «be prepared». Если переводить не так, чтобы это красиво звучало по-русски, а передавать смысл, то, вообще-то, девиз переводится как «быть подготовленным». В этой интерпретации смысл немножко изменяется. У нас есть десять скаутских законов, один из них гласит — «Скаут находчив», то есть он в любой ситуации знает, что делать. Младшую возрастную группу «Волчата и белочки» (8–11 лет) мы обучаем каким-то бытовым навыкам: бабушке помочь, пол подмести и так далее. Соответственно, с ребятами классического скаутского возраста (12–16 лет) делается упор на работу в команде, навыки распределения времени, навыки выживания, различные экологические программы. После 16 лет начинаем внедрять элементы менеджмента, управления проектами, экономическое, финансовое образование. Получается, что скаут — это человек, который подготовлен к любой ситуации и не боится взять на себя ответственность.
— Вы сказали, что начальная группа — дети от восьми лет, это самые маленькие скауты в вашей практике или были и меньшего возраста?
— В моей практике точно был самый маленький скаут — моя дочка, которая в 5 лет дала торжественное обещание, ей повязали галстук. Хотя, конечно, это исключение из практики. Самый оптимальный возраст — 8 лет. Такого ребёнка и родители уже готовы отдавать в лагерь, он способен сам себя обслужить при необходимости, умеет делать элементарные вещи. В палаточных условиях это очень важная составляющая. Я занимаюсь в нашей организации вопросами методической разработки и обращаю внимание на американский опыт. Так вот, у них есть beaver scouts, это «Бобрята», как раз совсем маленькие бойскауты по 5–6 лет. Но пока я точно понимаю, что мы не готовы к работе с такими малышами, потому что для этого нужно создавать организацию в организации. Там нужны совсем иные методики. Поэтому мы работаем с восьмилетнего возраста, это замечательные ребятки — «Волчата и белочки», а тех детей, которые только-только пришли, называем «Нежнолапки».
Торжественное обещание
— Допустим, мне захотелось стать скаутом, я пришла в вашу организацию, и что дальше?
— Если это осенне-зимний, весенний период, то ребёнок просто приходит на занятия. Они проходят обычно один-два раза в неделю или на базе Дворца творчества, или на базе школы, по-разному бывает. То есть сначала ребёнка стараются включить в общую работу. Он ходит на занятия, но пока не является скаутом, получает статус кандидата и готовится к сдаче зачётов. Есть такой уровень — третий разряд. Для каждого возраста требования к этому разряду разные. Самые элементарные: знать гимн Российской Федерации, краткую историю своего родного места, скаутский закон и скаутское обещание, уметь завязывать прямой узел. Для средней и старшей группы, конечно, посерьёзней требования.
— Какие, например?
— Например, сходить с ночёвкой в двухдневный поход — это одно из требований. Для возраста 13–14 лет — поучаствовать минимум в недельном палаточном лагере. Реализовать один проект в интернете или в рамках экономической деятельности. В каждом отряде — своя программа. Руководитель выбирает то, что больше подходит его детям. Например, в Питере есть морские скауты. У них требования — ходить на сборы и знать названия снастей. Понятно, что для скаутов, которые живут в Красноярске, такие знания неактуальны. Зато они обязательно сдают разведение костра в сложных погодных условиях, когда тайга, мокро. В Москве у нас отдельный отряд — скауты-журналисты. У них есть требования по сдаче определённых материалов в отрядную газету. То есть после того, как кандидат написал две статьи, одно интервью и сделал фоторепортаж, он получает «галочки», которые идут дополнительно к допуску к третьему разряду. Когда ребёнок сдаёт на третий разряд, он уже имеет право дать торжественное обещание.
— И даёт он его при зажжённом костре где-нибудь в лесу?
— Всё зависит от традиций отряда. Чаще всего на каких-то крупных мероприятиях (летний лагерь, съезд), чтобы это было торжественно. Например, на Байкале иркутские скауты просто отправились в поход выходного дня, и если человек сказал: «Я хочу дать торжественное обещание», его будят среди ночи, ведут страшной-страшной тропой, если не испугался — его посвящают при свете костра, свечей и общем сборе, повязывают галстук. Он прожигает уголок галстука угольком. И всё — становится скаутом. В Краснодарском крае при посвящении обязательно нужно либо облить водой, либо спрыгнуть в море. И галстук повязывают в волнах. Каждому своё. После того, как человек уже стал скаутом, у него взяли торжественное обещание, он пообещал выполнять скаутские законы, живёт по ним, идёт образовательная программа, которая ведёт его ко второму, к первому разряду. Дети зарабатывают нашивки, сдают на специальности: «Я — фотограф», «Я — гражданин», «Я — историк», «Я — навигатор интернета» и так далее. Всего у нас во всероссийской методике порядка 28–30 специальностей.
Немного экстрима
— Как часто дети понимают, что не способны выполнить все задания, и сходят с дистанции?
— Да, это регулярная история. Достаточно много отсеивается. На самом деле мы подстраиваемся, конечно, под наш учебный год. Соответственно, наборы в отряд обычно проходят в сентябре. 30 апреля — День первого костра, это день основания российского скаутского движения. До этого дня «доживают» 40 % человек. Обидно, но, с другой стороны, скаутское движение — не массовое. Оно изначально писалось и создавалось, в отличии, кстати, от пионерской организации, не для широкой аудитории. У нас есть замечательная всемирная статистика: во всём мире в скаутском движении задействовано порядка 2–3 % всех детей из потенциальных. Но 80 % мировых лидеров — это скауты.
— В вашей практике случались какие-то экстремальные случаи?
— Не без этого. У нас есть крымская программа на каждый год, состоящая из трёх частей: горной, теоретической и морской. История такая: мы спускались в пещеру с инструктором, с оповещением МЧС — у нас безопасность превыше всего. Но так получилось, что инструктор заблудился. Изначально это должна была быть простая прогулка, и у нас с собой не было ни еды, ни воды, никаких серьёзных запасов. Пара факелов и несколько фонариков на всех, потому что мы не собирались углубляться в пещеры. Но в какой-то момент времени инструктор говорит: «Ребят, я не знаю, где здесь выход». У нас группа из 30 детей. Это был момент, когда нельзя было показать панику. Хотя внутренне, она, безусловно, была — не за себя, а за детей. Мы сделали несколько кругов по одному и тому же маршруту. В итоге нашли выход, но, когда мы поднимались, в пещеру за нами уже спускались МЧС. Прошёл период времени, у них прозвенел будильник, и они пошли нас искать. Конечно, дети, пережив такие экстремальные истории, становятся ещё более сплоченными и начинают верить в себя.
— За счёт чего существует ваша организация, государство помогает?
— Каждый отряд по-разному, но чаще всего это какие-то небольшие гранты от фондов или от управления образования. Но 80–90 % денег, которые проходят через нашу организацию, — это пожертвования родителей. То есть сами занятия бесплатные. Занимаются скаут-лидеры не за зарплату, это, что называется, «стиль жизни». А деньги нужны на покупку снаряжения, на оплату билетов, если куда-то мы едем, на покупку еды и так далее. На общегосударственном уровне, к сожалению, у нас серьёзной финансовой поддержки нет, несмотря на то, что мы входим в реестр детских и молодёжных организаций, которые должны пользоваться государственной поддержкой. Но мы её пока получаем в виде каких-то нематериальных вещей. Кстати говоря, это тоже очень важно. К примеру, когда нам нужно было организовать съезд в марте, нам предоставили помещение и проживание за государственный счёт в детском центре в Москве. На местах, опять-таки, данный вопрос решается по-разному, но именно с финансовой точки зрения нельзя сказать, что у нас выстроена отлаженная система. И это, наверное, хорошо, потому что источники всегда разные, и даже если нас перестанут где-то поддерживать, мы всё равно выживем в любой ситуации, ведь скаут находчив.
О том, что в СССР делали пионеры, как принимали в комсомол и кто такие октябрята, читайте в материале Елены Слободян>>
