В конце октября на Чукотке состоялся последний в этом году дискуссионный клуб по развитию арктических территорий, предложения которого войдут в стратегию «Арктика 2035». О Чукотке, Якутии, восточной Арктике и даже о мамонтах мы побеседовали с экспертом Проектного офиса по развитию Арктики (ПОРА), доцентом РАНХиГС Александром Воротниковым.
Елизавета Шваркунова: Александр, как чувствует сейчас себя Чукотский автономный округ? Что было интересного на дискуссионном клубе в Анадыре?
Александр Воротников: То, что это завершающее мероприятие произошло в Анадыре, довольно символично и правильно. Чукотка интересна по нескольким параметрам. Во-первых, она очень далеко, и об этом регионе многие знают примерно следующее: «О, там был Абрамович! Он там деньги вложил, инфраструктуру построил, а теперь его нет, и всё плохо?». На самом деле — ничего подобного. Сформирована очень хорошая команда из местных кадров. Это современные менеджеры, которые четко разбираются и в экономике, и в развитии региона. Понимают, что в этом регионе нужно делать. У региона очень много проблем, их просто не может не быть: Чукотка — огромная территория с очень сложной транспортной доступностью. Даже сам приезд в Анадырь — это уже приключение. Вот ты прилетаешь туда, там аэродром один, называется «Угольный». Это новый прекрасный аэропорт, построенный при Романе Абрамовиче. Однако добираться до Анадыря очень сложно — либо вертолет, либо (как добирались мы) глиссер на воздушной подушке. Почему аэропорт «Угольный»? Чукотка была одной из точек, где заправляли топливом корабли ВМФ, и уголь добывался в принципе для этого. До сих пор вся Чукотка — фактически пограничная зона, потому что Берингов пролив — это граница.
Транспорт, наука и образование
Так вот. Когда едешь в сам город Анадырь, чтобы добраться до столицы Чукотки, тебя из аэропорта привозят на берег залива, там сажают на глиссер на воздушной подушке и везут уже в город. Вот такая транспортная доступность ощущается, начиная прямо с прилёта на Чукотку. Сам Анадырь — город маленький, ни поесть в кафе толком негде, ни развлечений каких-то... Вузов, кстати, тоже нет. Есть колледж, на базе колледжа создали филиал Северо-восточного федерального университета. Научных учреждений тоже нет. Там сейчас хотят создать Чукотский университет, но, с моей точки зрения, это не очень верная позиция, потому что в округе всего 50 000 жителей на огромной территории, а это очень мало для национального университета. На наш взгляд, на Чукотке нужно создавать научно-образовательный центр регионального уровня в сочетании с высшим образованием, с привлечением исследовательских институтов других регионов России. Науки, как мы понимаем, в этом регионе тоже фактически нет. И уже на базе научно-образовательного центра, который будет работать на Чукотку, можно подобрать необходимые и научные, и образовательные направления. Это было бы более логично и эффективно.
Традиционное природопользование и ВРП
На Чукотке и вообще в восточной Арктике есть еще очень важный вопрос, который связан с традиционным природопользованием коренного населения. Самый простой пример: у нас в России запрещена охота на белого медведя, а на Чукотке просят разрешить охоту на белого медведя, потому что это традиционный промысел и кухня местного населения. Медведь у них тотемное животное, которое нужно есть. Вот такая интересная коллизия, и их много. Очень важный вопрос для Чукотки — ликвидация накопленного экологического ущерба. И тут нужна поддержка федерального центра. Но — самое важное — сейчас Чукотка будет самым активно развивающимся регионом, внутренний региональный продукт которого будет расти, по прогнозам, до 8% в год. Связано это с тем, что будут разрабатываться новые месторождения, которые содержат золото и медь. Инвесторы, кстати, казахи. И как только этот проект пойдёт, он и смежные бизнесы реально потянут 8% годового роста, какого нет ни в одном регионе России. Вот она — основная реперная точка на Чукотке.
— Александр, скажите, основным стержнем развития Арктики является все-таки добыча полезных ископаемых, правильно?
Конечно. Сейчас нужно разрабатывать то, что доступно. А труднодоступны месторождения только по одной причине — в них не вкладывают деньги. Как только найдётся инвестор, они перестанут быть труднодоступными. Построят аэропорты, малую авиацию, дороги. Сначала это будут грунтовки, потом — нормальные дороги по государственно-частному партнерству. Но нужно в первую очередь привлекать инвестиции, а они без науки — никуда. Однако переработка добытых полезных ископаемых становится также важным направлением развития экономики регионов, входящих в АЗРФ.
— С Чукоткой понятно, но ведь регионы же в Арктике различаются?
Безусловно. Арктику нужно делить в первую очередь на западную и восточную. Западная Арктика более развита, и есть такой термин — старопромышленный район. Промышленное производство в Архангельске, Мурманске строилось до революции, и там достаточно развита инфраструктура, там гораздо больше того населения, кто там живет постоянно. Восточная Арктика — Якутия, Чукотка, север Красноярского края (кроме Норильска) — хуже развита. Плохо развита транспортная инфраструктура. Там более высокая концентрация малочисленных и коренных народов. Там очень серьезные проблемы с вечной мерзлотой. Как я уже говорил, моя основная идея — построить мировые научно-образовательные центры, один в восточной Арктике, другой — в западной. У них будут разные компетенции. Где-то будут пересекаться, а где-то — значительно различаться.
— А какие основные запросы у населения арктических территорий? Когда проводили дискуссионные клубы, наверняка это была одна из важнейших задач — понять, что нужно простому человеку.
У людей вопросы те же, что и везде: образование, здравоохранение, экология. Добавляется традиционное природопользование — охота, рыбалка. Нужно синхронизировать федеральное и региональное законодательство, чтобы вообще не было проблем. Второй очень важный вопрос, который возникает, — это работа крупных компаний на территории, где проживает местное население. Что бы мы там ни говорили, вред природе всё равно наносится. В Якутии сейчас существует такой закон, который называется «Об этнологической экспертизе». Но с точки зрения федеральных властей он не доработан, надо его тоже синхронизировать с местным законодательством. Сейчас отношения между местным населением и крупными компаниями где-то уже налажены, а где-то ещё нет. Бывает, что возникают достаточно крупные претензии и противоречия между населением и предприятиями, и этим нужно заниматься системно.
— В «АиФ» иногда приходят вопросы из категории «экзотических». Например, правда ли, что в Якутии до сих пор добывают кости мамонтов? Это вообще законно?
Да, вполне законно. Там, где вечная мерзлота, до сих пор добывают мамонтовую кость, и в приличных объемах. Основная проблема — в контрабанде, она незаконна. Очень много контрабанды увозят в Китай, там эта кость пользуется спросом. Нужно развивать народно-художественный промысел здесь — в Якутии, на Чукотке. Нужно налаживать и обработку мамонтовой кости, и сбыт, и легальный экспорт изделий. Для арктических регионов это можно превратить в огромную отрасль, в кластер креативных индустрий. Чем ещё интересен мамонт с точки зрения науки? Он лежит в вечной мерзлоте. Были последние раскопки — так из мамонта извлекли прямо кровь не свернувшуюся, так как она была в вечной мерзлоте. В Якутском университете есть лаборатория, где вообще это всё изучают. Очень мощные исследования с корейцами и немцами проводятся. Я вообще не исключаю, что в скором времени удастся вырастить настоящего мамонта. Якутия вообще славится тем, что у них откапывают очень многих животных: лошадей, собак, хищников, которые жили за 30-40 тысяч лет до нашей эры.
— Скажите, а что вообще сейчас происходит с вечной мерзлотой?
Сейчас цикл отступления мерзлоты. И никто не знает, сколько он продлится. А это очень-очень чревато и для городов, там построенных, и для инвестиционных проектов, для инфраструктуры. Нужно изучать: что будет с железнодорожным полотном? Что будет с автомобильным полотном? Что будет с домами? Вот мы начинаем порты строить, а там море ежегодно наступает на несколько метров, и что дальше? Я вообще предлагаю создать федеральный центр мерзлотоведения.
— Последнее время много говорят об арктическом экотуризме. Он возможен вообще? Стоит развивать в Арктике этот бизнес?
Стоит ли развивать туризм? Конечно! Места же там сумасшедше красивые. Но развивать в Арктике массовый туризм достаточно сложно по простой причине: это дорого. Не очень по карману обычному жителю России. Нужно развивать, на мой взгляд, пока всего два вида — круизный туризм и глемпинг, от слова гламурный кемпинг. Это два вида туризма, на которых нужно сейчас сосредоточиться, а дальше видно будет. И люди уже вкладывают деньги в эти два направления.
