У Макса болит голова.
Давно болит. Шесть лет. Волнами. С затуханиями и пиками. С нурофеном и скорыми. Чаще по утрам. Иногда сутками.
Так болит, что однажды в бреду казалось, что на него бегут чёрные быки. (С белой больничной стены, у которой лежал, перед тем как впасть в кому.)
Так болит, что когда Макс ослеп, то даже не понял этого. Не заметил. Не до того.
В 6 лет Максу продуло ухо. Просмотрели гнойный менингит. «Давай сольку тёплую приложим, народное средство», – тревожно предлагала бабушка. «Вы пока тут полежите, понаблюдаем», – растерянно говорили врачи, когда Макс уже несколько дней плакал от боли, – воспаление из уха пошло дальше, гной давил на мозг и разрушал его оболочки. После трепанации черепа вокруг была только тьма.
Рука мамы. Голос бабушки с дедушкой. Папы уже не было.
– Жили мы с мужем тогда уже не очень, а этой беды он не выдержал – навестил в больнице один раз, – голос Алины Лесевой похож на птичку, чьи жалобы – как клевки. Мелкие, безнадёжные удары клювом по пустой ладони. Сколько раз всё переговорено, передумано: сколько всего надо было сделать не так – а толку… Всё уже произошло. Макс попал под каток дурацих обстоятельств, его раскатало жгучим варом из нелепицы, слепой веры, усталости – в общем, обычного мира взрослых людей… «Новый год, куплены билеты на ёлку, мы, дураки, потащили туда простуженного Макса – а у него уже ныла голова. Пришёл с ёлки, лёг – и уже не поднимался. Поехали в больницу. Оттуда отправили на МРТ – на такси, спустя неделю. Оказывается, таких больных нельзя трогать, тревожить шейный отдел, а я его таскала на ручках к окошку – старикам показать…»
Как в роддоме. Вот он, наш Макс. У него головка бо-бо.
Максу вскрыли череп, вынули оттуда убитую инфекцией левую лобную долю и завязали тряпочкой – Лесевы будут перебинтовывать это место ещё 2 года, и под тряпочкой будет настойчиво биться оставшийся Максов мозг; в 2015-м дыру закроют титановой пластиной; ещё через 5 лет череп разрастётся так, что пластина, как льдина в половодье, перестанет смыкаться с черепом – и вокруг неё останутся проталины в 1,5 см: кожица, а под ней мозг. И вернётся чёрная боль.
В 2013-м Максу вскрыли череп – и у него были большие шансы после этого не заметить не только своей слепоты, но и присутствия мамы, и отсутствия папы, и вообще своей жизни. Так и остаться – словно только родился.
Но Макс – везунчик. Он всего лишь ослеп после той простуды. Из-за гормонального сбоя после операции стал тучным, как облако в штанах. И снова страдает от мучительной головной боли. А в общем – живёт.
Боль такая, что через день приходится пропускать школу. И музыкалку. И не делать домашку.
Да-да. Максим Лесев, которому отрезали кусочек мозга, самостоятельно освоил чтение на Брайле по интернету, выучился играть и сочинять на гитаре («Мам, не говори, что я слушаю Ютьюб, – говори всем, что я его смотрю!»), наяривает друзьям Цоя по «телефону с говорилкой» (программой, озвучивающей кнопки), побеждает на скрипичных конкурсах, хочет стать программистом, помогает маме с новорождённой сестричкой… (Папа спустя много лет вернулся: до беды семья жила в Казахстане, он работал на автосервисе, она – психологом в школе; после Алина с сыном перебрались в Оренбург, где есть школа для слабовидящих, и она устроилась туда ночной няней, а недавно вернувшийся в семью папа снова слесарничает: «Первая школьная любовь, понимаете…»)
Вот такой Максим Лесев! Да!
А ещё он отказывается ходить с белой тростью. «Макс, трость!» – кричит Алина у порога школы. «Не хочу позориться!» – кричит Макс. «Тогда хотя бы руки вперёд выставляй!» – догоняет мамин голос.
Макс не сдаётся. Он спрашивает: «Мам, почему мы перестали делать операции на глаза?» Он собирается стать программистом.
Макс Лесев не протянет ноги.
Хотя у него болит голова. Уже давно пора снова вскрыть его умный череп, ставший не по размеру старой пластине, раз и навсегда поставить высокотехнологичный современный имплант и забыть хотя бы о чёрных быках.
С Макса и остального хватит.
Подумайте, получится ли у вас с головной болью сделать хоть толику из того, что делает Макс Лесев, 14 лет, Оренбург. Хватит ли сил хотя бы на денежный перевод?
Выставляй вперёд руки, Макс.
Мнение эксперта
Нейрохирург детской клинической больницы г. Оренбурга Алексей Поснов:
«Имплант, который необходим Максиму, изготавливается индивидуально и по химическому составу аналогичен минеральным компонентам кости, что содействует регенерации костной ткани и прорастанию ее в имплант. В отличие от стандартных титановых пластин он избавит от осложнений, дискомфорта и необходимости очередной замены, а значит, хирургического вмешательства в будущем. Операция будет бесплатной, сам же имплант, к сожалению, средствами фонда ОМС не покрывается».
Помогаем нашим детям так:
- Отправьте на номер 8910 СМС с суммой пожертвования цифрой – например «150». Для регулярных пожертвований: «месяц [пробел] сумма» (например: месяц 150). Не забудьте, пожалуйста, подтвердить платёж обратным СМС! Услуга для абонентов МТС, «Билайн», «МегаФон», Tele2. Наш телефон 8 (916) 941-41-12. Спасибо!
- По карте – в разделе «Как помочь» на dobroe.aif.ru. Для регулярных пожертвований – отметьте «Помогать ежемесячно».
- Банковские реквизиты: БФ «АиФ. Доброе сердце» ИНН 7701619391, КПП 774301001. Банк получателя: ПАО «Сбербанк России», г. Москва, БИК 044525225, р/с 40703810838090000738, к/с 30101810400000000225.
Фонд «АиФ. Доброе сердце» помогает детям и взрослым с тяжелыми и редкими заболеваниями. Мы оказываем медицинскую, юридическую и психологическую поддержку подопечным из самых отдаленных регионов. Поддерживая фонд — вы помогаете не только им, но и их семьям!
помочь
