330 лет назад, 7 мая 1682 г., между 12 и 13 часами в Кремле поднялись «плач и стенание и рыдание великое, поелику закатилось солнце земли русской». Так современники провожали в последний путь царя Фёдора Алексеевича, которому в нынешних учебниках не положено ни странички. В лучшем случае - пара строк.
Впрочем, литература времён прошедших, хотя бы и дореволюционная, специально нацеленная на прославление династии, ничуть не лучше, чем современная. Всё та же пара строк, вызывающая острое чувство жалости и сострадания к несчастному и неудачливому царю: «Он был умён, добр, благочестив, но хилого телосложения и слабого здоровья, правил лишь номинально, в нём не было ни зрелости, ни обдуманности по отношению к управлению государством». Большего, по мнению составителей юбилейного издания «Трёхсотлетие Дома Романовых: 1613-1913», царь не заслужил.
Царь-композитор
А ведь эти составители могли бы вспомнить хотя бы о том, что Фёдор Алексеевич - один из немногих монархов, оставивших заметный след в русском искусстве. Их всего четверо. Трое - литераторы. Владимир Мономах с его «Поучением», Иван Грозный с публицистикой и Екатерина Великая с пьесами. Фёдор же, хотя «весьма великое искусство в поэзии имел и преизрядные вирши слагал по-русски и по-латыни», больше известен как незаурядный композитор. Во всяком случае, его богородичное песнопение «Достойно есть» исполняют до сих пор, причём с успехом. А поскольку Его величество «шёл к музыке от поэзии», то статус первого русского профессионального поэта-песенника им вполне заслужен. И уж точно все без исключения нынешние отечественные музыканты обязаны Фёдору тем, что он круто реформировал «мусикийское художество», официально назвав его «второй философией и грамматикой» и перейдя от старинных крюковых к нормальным европейским линейным нотам…
Стоп. Какие ещё реформы на Руси до Петра? Какой ещё царь-композитор? Нам вынь да подай царя-плотника. Чтоб пьян и горласт. Чтоб скор на расправу. Чтоб своим плотницким топором не только строил корабли и рубил пресловутое окно в Европу, но и отчекрыживал длинные нелепые бороды толстым придурковатым боярам. Вот у такого царя реформы настоящие. И новая армия, и победоносные войны, и новая столица. А что у того, болезного да хилого? Музыка и реформа в нотах? Да полноте, несерьёзно всё это…
Может, и несерьёзно. На первый взгляд Фёдор в отличие от своего младшего брата, прозванного «Великим» и «Отцом отечества», выглядит гораздо скромнее. Далеко ему до Петра - тот действовал масштабнее. Население собственной страны сократил на четверть, затеял три войны (правда, две из них позорно продул) - это, без сомнения, куда серьёзнее. Можно, конечно, подобрать целую серию «зато». Например: «Зато Пётр отменил старую и нелепую русскую одежду и ввёл вместо неё практичную европейскую, а заодно познакомил сиволапую Русь с понятием моды».
Но вот подмётное письмо, полученное Петром аж в 1708 г., примерно через десять лет после его «одёжной» реформы: «А бояре твоему указу не послушны. Как ты приедешь к Москве, при тебе ходят в немецком платье, а без тебя - в русском. А как брат твой Фёдор Алексеевич приказал платье переменить, и в один месяц переменили и указу его не ругали. А твоего указу ни во что не ставят!»
Первее Петра
Автор этого документа абсолютно прав - Фёдору за месяц удалось то, чего Пётр добивался десятилетиями.
«Непогожие, долгополые и многоубыточные старобытные городовые одежды» он легко и просто заменил на вполне европейский, но при этом и вполне русский наряд. Между прочим, весьма элегантный: «Парни ходят в коротких куртках пепельного цвета, не достигающих колена. Чтобы быть тонкими и проворными, они крепко подпоясываются» - такими увидел посол Таннер молодых русских в 1678 г.
То же самое можно сказать практически о любой петровской реформе. Куда ни ткни, обнаружишь, что всё уже было сделано его старшим братом, причём сделано не в пример лучше. Это касается даже армии и войны. Именно Фёдор ввёл новую единую систему армейских чинов - при нём появились поручики, ротмистры, капитаны и полковники.
Именно он завёл систему военных округов - ею пользуются и по сей день. Именно при нём армия стала по-настоящему регулярной и оснащённой по последнему слову техники, в чём-то даже опережающей современную европейскую военную мысль. Так, во время первой Русско-турецкой войны, которую вёл Фёдор, была проведена унификация полевой артиллерии, а элитные части получили первые в Европе ручные гранаты и «пищали винтованные», которые тогда же запросто окрестили винтовками. Сама же война закончилась вполне почётным миром: Фёдор отодвинул границу на 200 км к югу и получил около 50 тыс. км² чернозёмных пахотных земель - это чуть больше современной Эстонии. А турки твёрдо усвоили, что с новой русской армией «Фёдорова образца» лучше не связываться - европейцев бить куда веселее и безопаснее. И отправились осаждать Вену, поставив Европу на грань гибели и хаоса. Когда же спустя несколько лет в Стамбуле пошли слухи о том, что «лапотная Московия» вновь заинтересовалась Чёрным морем, янычары подняли восстание и бросались со стен с заполошным криком: «Русские идут!»
Говорят, что поэт на троне не к добру - всё развалит и прахом пустит. Царь-композитор, по идее, должен быть ещё хуже. Но вот незадача - Фёдору всё удавалось. За своё короткое шестилетнее царствование он трижды (!) снижал налоги и прощал недоимки, однако при этом страна лишь богатела - случай уникальный в мировой практике. Он первым (и, похоже, последним) из наших правителей предоставил москвичам беспроцентные кредиты на строительство жилья.
Вопреки ожиданиям никто не проворовался, и в Москве появилось 10 тысяч (!) каменных зданий. На свои личные средства он построил первые в России дома призрения для ветеранов, инвалидов и больных. Он завёл первую бесцензурную светскую типографию, напрямую финансировавшуюся из бюджета. Кстати, именно в ней должны были напечатать первый в России курс отечественной истории, что почиталось Фёдором делом едва ли не важнейшим, чем успешная война или доход для казны. Он так и говорил: «Во всех делах, в которых история молчит, великое видится несовершенство».
