Междунвродный фонд им. Лихачёва наградил лесника Василия Смирнова премией «За подвижничество». А хозяйство, в котором Василий работал полтора десятка лет, недавно его сократило.
Дорога из храма
Одни говорят про него - святой, другие - чудак. Третьи просто крутят пальцем у виска. Василию Гурьевичу, как его уважительно называют знакомые, - 40 «с хвостиком». Для мужчины - самый возраст, чтобы делать карьеру. А он, отслужив в армии, остался, где родился - в Учме, что в 8 км от Мышкина. Работал водителем в колхозе, потом - лесником.
Но Смирнов не только за угодьями лесными следил, он ещё и пытался восстановить историю села. Это место связано с именем преподобного Кассиана Учемского - одного из почитаемых на Руси святых. Когда-то он был греческим князем Константином. Нравом крут и независим. Поэтому бежал из родных краёв сначала в Рим, а затем в свите Софьи Палеолог, молодой жены русского царя Ивана III, прибыл в Россию. Но и здесь не захотел участвовать в придворных интригах - ушёл в монастырь, стал зваться Кассианом. И было ему ночью видение - Иоанн Предтеча велел основать будущему святому храм в месте впадения в Волгу речки Учмы. Так, в середине 1400-х годов возникла Учемская обитель. А при ней - монастырская слобода, будущее село Учма.
С XV века простояли храмы. До ХХ столетия, проклятых 30-х годов. В 1935-м в кельях и церквях обосновался Волголаг - на крови зэков создавалось Рыбинское море. Храм Иоанна Предтечи НКВД забрало на кирпичи - его взорвали, из этого камня заключённые сооружали лагерные постройки.
- Всё тогда в такой клубок спуталось. У нас тут бабушка одна, которая всю жизнь в Бога верила, как-то сказала: «Всего два человека на земле было, которые добра людям желали, - Иисус Христос и Ленин». И такое бывало... - рассказывает Василий.
От холма, где стоял когда-то монастырь, сегодня лишь островок остался - остальное ещё в 30-е бульдозерами сровняли. Смирнов вместе с музейщиками из Мышкина в 1991 году здесь крест деревянный поставил - 7 метров высотой. А через несколько лет рядом с крестом часовню построил. На свои деньги купил лес, сам его перевёз, сам сруб собирал. После чего местная администрация выделила средства на строительство в Учме церкви.
А Смирнов тем временем к себе во двор старый амбар перевёз. К амбару затем добавились житница с шатровой крышей, ещё один амбар - поменьше. Так возник Музей Учемского края. Экспонаты в него Смирнов собирал по принципу «чем богаты, тем и рады». Рядом с фотографиями монастырей и литографиями икон - полотенца с иконостаса, деревянные бочонки из-под пива, жернова, рыбацкие сети. И кусок исковерканной взрывом церковной ограды - пока она на земле валялась, сквозь неё берёзы проросли. Так вместе с берёзами её в музей и притащили.
Крестьян-то не осталось!
Ходишь по полутёмному залу, смотришь на эти жернова, решётки, снимки ударной рыболовецкой артели «Красная Учма», которая по 17 тонн рыбы вылавливала, и чувство такое складывается, словно альбом со старыми фотографиями рассматриваешь: вроде и смешно смотреть на бабушку с дедушкой - на их старомодные платья, напряжённые лица, ждущие, когда «вылетит птичка». Но почему-то при этом не можешь проглотить ком в горле, понимая, что уже никогда бабушка не испечёт тебе пирог и не сядет рядом почитать сказку...
- Ну как без памяти жить? - Хозяин сидит на музейном крыльце. - Мы и так уже утеряли многое. Самые основы крестьянского труда забыты. Крестьян в России, НАСТОЯЩИХ крестьян, не осталось. Историк Соловьёв говорил, что Россия на трёх китах держится - русская деревня, дворянская усадьба и монастырь. У нас сегодня все эти три кита разрушили. Может, из-за этого сейчас и наркомания, и бездуховность верх взяли.
...Да, у нас в районе сельское хозяйство всегда было убыточным. Крестьяне часто в Питер уходили. Но в подписных листах на кулацкие хозяйства что было написано?! «Имел ларёк в Петрограде. Нетрудовые доходы от торговли вкладывал в сельское хозяйство. Хозяйство считать кулацким». То есть люди всё равно землю не бросали. А теперь все паи свои продали. В соседней деревне вон базу отдыха строят. И мы ещё удивляемся, почему Россия сегодня сама себя прокормить не может!
Жизнь на поводке
Долго Василий оставался самым завидным женихом в районе. Но недавно рядом с ним появилась любимая женщина - Елена. Избу Василия она оценила лишь по одному критерию: уместится ли здесь её обширная библиотека? Уместилась. Всё остальное она оставила в Москве. Лесник такому поступку супруги не удивляется:
- Расхожее мнение - мол, в деревнях остались одни дураки да пьяницы. А кто поумнее, в город уехал. Но я вот что скажу: в городе дураков и пьяниц тоже хватает. Что там вообще хорошего, в городе? Здесь я свободен, могу пойти на Волгу или в лес. И это всё - наше. Не в смысле ничейное, а именно - наше, тех, кто тут родился. А в городе что? Улица с машинами ревущими и толпы людей с недобрыми взглядами.
Раньше в деревнях отец, чтобы наследника после себя оставить, сына чуть не до 20 лет возле себя держал. Если ребёнок раньше уйдёт, то корни ещё слабенькие, оборвутся. А сейчас у нас корней-то не осталось. В городе их не нарастишь - там в одном месте пожил, в другое переехал. Какая разница, где квартировать? У тех, кто наверх поднялся, корни все ещё раньше пообрывались. Я почему уже три месяца безработный? Сократили меня из лесничества, после того как новый кодекс приняли. Леса теперь в аренду новым хозяевам отдали, и «государственные» лесники не нужны оказались. Лес-то в аренду берут для того, чтобы рубить. И рубят его приезжие, варяги. А я не могу - мне больно становится, когда так варварски грабят.
Василий Ключевский писал: «Чтобы одумались дети, с голоду должны умереть их родители». Сейчас, к сожалению, это уже и происходит. Но мне хочется верить, что люди одумаются. Жизнь - она как качели: то вверх, то вниз. Мы сейчас вниз летим, а как до конца упадём - обратно, на землю, - может, корни снова и прорастут.
