На сей раз стражей порядка упрекают в плохой подготовленности к чрезвычайным ситуациям, в результате чего они часто становятся не спасителями, а жертвами.
Данные упреки обоснованны – налогоплательщикам хочется быть уверенными в том, что соответствующие структуры обеспечат их безопасность.
Увы, несмотря на все меры, предпринимаемые в последние годы, статус профессии полицейского в обществе не растет. Крепкие и образованные парни и девушки, которые могли бы стать современными майорами Томиными и экспертами Кибрид, предпочитают для себя иную стезю.
Но обходиться без правоохранительных органов государство в XXI веке пока не научилось. Поэтому «лепить» полицию приходится из того, что есть. И надо сказать, что те, кто сегодня служит в полиции, по мере своих возможностей с поставленными задачами справляются. В конце концов, на том же Матвеевском рынке подозреваемого в изнасиловании не отпустили. Да и горячий кавказский парень, проломивший череп оперуполномоченному Антону Кудряшову, недолго бегал от его коллег.
Однако одной из главных проблем сегодняшнего дня для полицейских является то, что граждане решительно не хотят оказывать им помощь при расследовании преступлений.
Вот довольно распространенная позиция: «Я полиции не доверяю, они работают плохо, поэтому помогать я им не буду, и своим детям запрещу».
То есть, моя хата с краю, я ни во что не вмешиваюсь. И часто возникает такая ситуация: среди бела дня при большом скоплении народа происходит преступление, но прибывшему на место полицейскому не оказывают помощь даже взрослые, здоровые мужчины.
Даже когда в вагоне метро обнаглевшие молодчики пристают к женщине или избивают старика, два-три десятка мужчины стыдливо прячут глаза, и не только не вмешиваются в происходящее, но даже не пытаются вызвать полицию.
Ну, допустим, оказать помощь в задержании преступника не у каждого хватит духа. Но люди, ставшие свидетелями преступления, даже несмотря на отчаянные просьбы полицейских о помощи, предпочитают сохранять позицию невмешательства.
Оправдать ее можно чем угодно – недоверием к полиции, страхом за свою безопасность, внезапно возникающими приступами глухоты и слепоты…
Заканчивается невмешательство тогда, когда сам человек или его близкие родственники становятся жертвами преступления.
Хотим мы того или нет, но мы все-таки больше европейцы, чем азиаты, хотя отдельные мыслители пытаются настаивать на обратном.
Если у народов Кавказа сохраняются крепкие родоплеменные связи, и человек, ставший жертвой преступления, может обратиться за помощью к клану, а не к государству, то для жителей Сибири или центральной России в этой ситуации выход один – бежать в полицию.
И вчерашний проповедник невмешательства стрелой летит в отделение, заливаясь слезами, и просит: «Ребята, дорогие, помогите!».
В полиции, как и во всем обществе, много разных людей. И все-таки больше тех, кто на призыв о помощи откликается, и делает все, что в его силах, чтобы защитить пострадавшего человека и наказать виновных.
Вот только когда полицейские начинают искать свидетелей, которые могли бы помочь в розыске преступников, они предпочитают отмалчиваться, поскольку их это не касается.
То есть сегодняшний пострадавший становится жертвой не только преступников, но и своих вчерашних ложных принципов.
Получается замкнутый круг, от существования которого хорошо только криминальным элементам, замечательно чувствующим себя в обстановке всеобщего равнодушия и отчужденности.
Поэтому, оказавшись в ситуации, когда стоит выбор, помогать или не помогать полицейским, надо помнить, что фактически решаешь вопрос о том, помогать или не помогать себе и своим близким.
 |
|
|
Андрей Сидорчик, Редактор раздела «Общество» интернет-службы «AиФ» |
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
