Вообще говоря, механический зрительный корм, предлагаемый нам телевидением, как правило, представляет собой разлагающий душу, но неинтересный бред…
Владимир Шинкарёв, Папуас из Гондураса
- А для ча не работаешь, для ча служите, коли чиновник?
Фёдор Достоевский, Преступление и наказание
Подозреваю, что сейчас обязательно набегут интеллектуальные снобы с растопыренными пальцами и пёсьими фрачными отворотами, которые авторитетно изрекут что-нибудь вроде: «А я этот ваш быдлоящик не смотрю вообще, и даже новости! Да и что там такого вменяемого могут сказать – сидят и моют мозг всякой быдлоте типа тебя!»
Может, оно и так. Тем более что я и сам грешен – иной раз запросто могу ляпнуть что-нибудь не менее снобское и не менее идиотское. Однако теперь – каюсь. Телевизор смотреть всё-таки небесполезно. Конечно, никакой сокровенной правды от него не дождёшься, это факт. Но в непрерывном новостном поливе даже самые бестолковые сюжеты складываются в удивительные комбинации. И эти самые комбинации заставляют как следует задуматься.
Простой пример. Несколько дней назад «этот ваш быдлоящик» потихоньку бормотал своё обычное постылое: «Бла-бла-бла Министерство обороны, бла-бла-бла Антикоррупционный комитет, бла-бла-бла Навальный…» И тут на стыке двух сюжетов мне что-то неприятно резануло по ушам. Что именно? Было непонятно. Нечто такое, что ухом вроде бы воспринимается как должно. Но всеми печёнками чувствуешь – это неестественно. Ну вот неестественно, и всё тут. Просто потому что так не бывает и быть не может.
Я насторожился и решил дождаться повторения этого блока, сколько бы комсомольских жизней это ни унесло. Дождался. Подряд шли два сюжета. Один про чиновника, которого поймали за руку при получении неправедной мзды. Другой – про музеи. Вернее, про новую политику, которую в их отношении проводит Министерство культуры.
Короче, ничего общего, так? В огороде бузина, а в Киеве дядька. Но что-то всё-таки объединяло эти два таких несхожих сюжета. И это самое «что-то» резануло по ушам ещё болезненнее, чем час назад.
Их объединяло одно-единственное слово. Когда речь шла о чиновнике-мздоимце, изящная телебарышня комментировала с неприкрытым негодованием: «Он так зарабатывал уже не в первый раз, но сейчас правоохранительные органы вовремя это пресекли».
Когда речь зашла о музеях, сытый эксперт, поправив узел шёлкового галстука, лениво изрёк: «Государственные музеи должны, наконец, научиться зарабатывать».
Если кто не понял, ключевое слово здесь следующее: «Зарабатывать».
И именно оно тиранило и ранило, прямо как гвоздик в ботинке. Просто потому, что так не бывает. И быть ни в коем случае не должно.
Чиновник, он на то и чиновник, что не может зарабатывать по определению. Ну не может, и всё тут. Потому что он вообще не работает.
Постойте-постойте. Я не говорил, что чиновники ленятся, или вообще ничего не делают. Нет. У них, во всяком случае, у честных чиновников, если таковые ещё остались, целый ворох дел. Причём каждый день. И они обязаны эти дела обдумать, рассмотреть и пустить в производство. Это очень тяжело, согласен. Это может быть даже мучительно. Но всё равно чиновники не работают.
Они находятся на государственной службе. Иными словами, они служат. А уж за свою службу получают жалованье. Всё. Вернее, всё остальное – от лукавого.
Повторю. Чиновник служит. И, наверное, обязан «стойко и мужественно переносить вся тяготы и лишения службы». Подобно солдату. Любому. От рядового, до маршала. Обязан переносить. Все тяготы и лишения. Представьте себе, что служащие в армии решили «подзаработать по своему профилю». Это что, они пойдут и захватят кусок территории от сопредельного государства?
Звучит нелепо. Прямо как в том анекдоте, когда деревенского парня взяли в милицию, и он не приходит за получкой чуть не полтора года. А при встрече на голубом глазу говорит: «Я думал, выдали пистолет, и крутись, как можешь!»
Именно это хотелось бы адресовать господину в шёлковом галстуке, который объяснял «очевидные вещи». Например, то, что «государственные музеи должны научиться зарабатывать».
Ну уж нет. Сотрудники государственных музеев – точно такие же чиновники. Или, если угодно, солдаты. Им полагается служить. Вот они и служат. Кстати, в отличие от чиновников, музейщики действительно «стойко и мужественно переносят все тяготы и лишения» своей службы.
А как вы хотели? Государство может существовать без флага, гимна и герба. Даже без своего собственного языка иные государства вполне себе успешны. США, например. И вообще все страны Южной Америки. Ну и в Европе тоже есть примеры. Австрия обходится без своего языка. Равно как и Швейцария. Не говоря уж о мелочи, типа Люксембурга или Лихтенштейна. И никто по этому поводу не плачет.
А вот без армии, чиновников и музеев, государство обойтись не может. Просто по той причине, что потеряет право называться государством. И, значит, оно обязано содержать эти структуры.
Мы же содержим армию не потому, что она каждый год отжимает кусочки от соседей на радость всем жителям РФ. Нет. Мы её содержим так, на всякий случай. Для обеспечения территориальной безопасности. И никто никогда не говорил армии, что она должна «зарабатывать».
Неужели так трудно понять, что государственные музеи следует содержать для безопасности культурной?
Ну, просто так, на всякий случай. Например, для того, чтобы, проснувшись каким-нибудь прекрасным утром, мы не обнаружили, что государственным языком у нас стал китайский. Что истории России нет и не было никогда. Что русские как народ – не более, чем фикция. Что наше искусство – это так, вторяки и фуфло. Что нам давно пора бы уступить место более продвинутым в культурном плане соседям. Что нам пора вообще вымирать. И полагается окончательно забыть, что была такая «русская культура». Со всей своей литературой, кино, искусством и историей.
А ведь дело идёт примерно к этому. И единственный, кто пока ещё заслоняет этому чудовищному катку дорогу – наши музеи и наши учёные.
Не надо призывать их «зарабатывать». Не стоит. Потому что они могут внять призыву. И смогут «заработать» столько денег, что не снилось самому продвинутому олигарху. Смогут, не беспокойтесь. Но, вот незадача, они отвлекутся он основного своего занятия – служить культурной безопасности. Быть заслоном. Хранить. И охранять.
Что ж, деньги у них появятся. Но зато у вас, лично у вас, понимаете, да? У вас не будет русской культуры. Никакой. Включая комедии Гайдая и анекдоты про Штирлица.
Что? Вам всё равно? А вы уже говорите по-китайски?
 |
|
| Константин Кудряшов Журналист отдела «АиФ.Культура» «Аргументы и Факты» |
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
