Я сходил в школу, там меня отругали за одного из моих; потом пообщался с пытливой порослью, которым точно всё равно, сколько лет российской государственности и кто такой Рюрик, это стопроцентные прагматики, которые с младых ногтей делают всё, чтобы после них сказали: «Этот парень (эта дева) знала(а), как своего не упустить»; они не стесняются интонации сильнейшего напора, чрезмерного усердия по оставлению всех за спиной тоже не стесняются, и я решил назавтра возвернуться уже с камерой, чтобы спросить обаятельных и не очень и очень необаятельных стервецов, с чего начинается для них Родина.
Я и не сомневался, что им безразлично, широка ли их страна и сколько в ней полей, лесов и рек; песню эту они не знают, из гимна могут проорать без бумажки только «священная наша держава», считают, что за землю русскую, за волю-волюшку пасть может и должен только военный, они рождены для другого.
В них нет квасного патриотизма, они зато любят маму и папу, хотя пытаются тщательно это скрыть.
Они не знают, что такое Земля Франца-Иосифа, но по поводу того, на какой земле они предпочли бы жить, двое ответили, что на американской, шестерым всё равно, но одиннадцать предпочли бы набраться опыта там, а жить здесь.
Детки иронично относятся к другим народностям (в съёмках моей какой-никакой документалки принимали участие, так получилось, только русские), но и своих не щадят, свою широкую страну.
Кстати, про масштаб. Я так понял младых да ранних , что, не очень понимая термин «геополитика», но видимо, уже будучи доками по части интима, они тоже считают, что размер не имеет значения. Нет, оно конечно, жить в мегастране мегаздорово, но вот Вы, Отар Ш. К., народились в Грузии и тоже, поди, считаете свою страну великой.
Не оспоришь ведь.
Незаметно интервью они, а их становилось всё больше, стали брать у меня. С чего для Вас, дескать, начинается Родина, каково моё суждение на тот счёт, что лучше в невеликой стране жить хорошо, чем в широкой, большой, величавой – худо? (Вообще, их оценки всего и вся не просто были далеки от благодушия, но сочились нигилизмом густым.) Выросли детки, у которых ещё более изощрённая, брутальная модель злословия, слово «Родина» более не завораживает их, как флейта кобру, и они не знают ответа на вопрос, какую плату за величие имеет смысл платить?
Столько кровищи и трупов ради того, чтобы называться жителями великой страны? Ну уж… Есть большая вероятность, что они скорее выучат слово «гносеологический» (и то неохотно, в храме науки принудят), чем слетают на Байкал, узнают историю Крыма на месте и выяснят, почему Лужков так бился за Севастополь; им неинтересно. Фильм Прошкина «Орда» их не заворожит, а один из них сказал, что с родителями был в Ташкенте, и родители сказали, что Т. был частью его Родины, он чуть не очумел, но в принципе, ему всё равно, от этого знания ему ни жарко ни холодно. Человеку, по его представлению, много не надо: пентхаус, вилла там, где целебный воздух, «Феррари», компания для игры в картишки, несколько миллионов на счету, тлф и компьютер. К моменту, когда маленький барыга толкал свою речь, собралась целая толпа, которая после речи, я бы сказал, злорадно воззрилась на меня, и я заметил, что они молоды, очень-очень и очень… то есть не понимают, что для счастья много не надо, надо, чтоб любили в ответ на любовь, хотя, конечно, красиво жить не возбранишь.
С чего начинается Родина – вопрос уже не такой актуальный, как вопросы, где она, что она, где и чем она заканчивается.
Это называется космополитизм, детка, и поэзия с пышным романтизмом здесь ни к чему. Но и мыть ноги в Индийском океане и вот это вот: «…землю в Гренаде крестьянам отдать» – это тоже глупость кромешная.
Я вырос, да, в великой стране, которая всё время хотела стать ещё более великой за счёт экспансии и лихорадочно доказывала свою великость тем, что совала нос повсюду. Хватит. Классический компендиум науки любви к Родине: люби Родину из Лондона, с Лондона начинается Родина, что говорит о капиталистических мозгах.
 |
|
| Отар Кушанашвили Журналист и телеведущий, называет себя «антипублицистом» |
Отар Кушанашвили: Арноша и Слай. Эпический забег 
Александр Розенбаум: за что нас не любить? 
Сергей Доренко: «Стыдно быть людоедом!» 
Оставаться человеком 
Крайняя осень крайнего романтика 
