Она долго не хотела ложиться в хоспис, потому что внуку нужно было идти в школу. До школы оставалось ещё почти полгода, но она объясняла, что подготовительные курсы — это важно, и занятия в танцевальной школе, и в художественной — все это пригодится в будущем. Наверное, она чувствовала, что не доживет до 1 сентября и старалась успеть дать мальчику как можно больше.
Спросила, где мать ребенка.
— В Москву подалась. Бестолковая... А я что? Я — бабушка.
— Давно уехала?
— А как родила. Из роддома принесла и усвистала. Жалко мне её.
Шесть лет назад невестка оставила новорожденного мальчика и уехала на заработки. Раз в год, на день рождения мальчика — Гришки — присылала открытки.
Квартира была очень чистой и очень бедной. Ничего лишнего.
Осматривая Раису, я поразилась тому, что спит она на кухне — на старом продавленном диване. В бывшей её спальне переселили Гришку, которому оборудовали маленькую парту и повесили книжные полки. Он называл её мамой. О своей родной матери за полной ненадобностью и не спрашивал. Отец Гришки — Раисин сын, работал плотником на каком-то заводе, и я его видела один только раз.
Гришка же с интересом смотрел, когда мы приходили к Раисе, и спрашивал, отчего это у бабушки-мамы в животе дырки с мешочками.
У неё были сильные боли, но догадаться о них можно было лишь по побелевшему лицу и стиснутым губам. Ни звука, ни стона. Только жалобы на усталость.
Когда стало невмоготу, Раиса ослабла, мы перевели её из дома в отделение.
Там же я познакомилась с её мужем — Николаем. Он с Гришкой приходил каждый вечер. Гриша — был таким же, как Раиса. Тихим и очень послушным.
Не кричал и не бегал, если выходил из палаты, то прижимаясь к Раисе.
А муж Николай все время молчал. За месяц он один раз спросил меня «Ну как она?».
Я просто посмотрела на него, так как ответить было, в общем-то, нечего.
А она менялась — итак будучи очень замкнутой, стала односложно отвечать на вопросы. Просила позаботиться о Гришке, когда её не будет.
И такая тоска стояла в её глазах, передать вам не могу словами.
Вскоре Раиса не могла подняться от слабости. Но упрямо отказывалась от помощи по уходу за собой, делая все свои нехитрые дела медленно, с передышками, но самостоятельно.
А Николай однажды пришел один, без Гришки. С большим букетом цветов.
В палате он пробыл недолго, и выйдя из неё, выглядел очень подавленным. Спросила, что случилось.
— Да вот, цветы принёс. А она не говорит со мной.
Зашла к Раисе, села на кровать.
— Раиса, он Вас любит. Посмотрите, какие красивые цветы. Давайте их поставим в вазу.
Она приподняла голову от подушки, посмотрела мне прямо в глаза, и, помолчав, ответила:
— А почему он меня не любил раньше? Поздно теперь, Елизавета Петровна...
 |
|
| Елизавета Глинка Исполнительный директор фонда «Справедливая помощь», врач паллиативной медицины, блоггер |
