Мы стали очень агрессивным обществом. В этом почему-то принято винить журналистов, которые находятся в «информационном поле» и подливают масла в огонь. Это неправда. Первыми не мы начали. Олимпиада на время чуть снизила этот накал страстей, градус агрессии. Мы болеем за своих, это нас на время объединяет. Но подсознательно всё равно кого-то ругаем – американцев и китайцев, опережающих нас по «золоту», Мутко, который недоработал. Даже чувство радости за наших медалистов, все равно подпорченное, с осадочком. «У, гады, - думаем мы. – Засудили! Почему «серебро», а не «золото»?!»
Нам всем не хватает спортивной выдержки и олимпийского спокойствия. Нас только зацепи, мы сразу в драку, как Расул Мирзаев против Ивана Агафонова. Особенно на дорогах. Подрезал, сволочь, не уступил дорогу. Догоню. Отомщу. Где там моя бейсбольная бита? Как же мы уживались в многонациональном СССР - прибалты, азиаты, кавказцы, русские? И почему сейчас, когда все из себя такие независимые, мы так ненавидим друг друга? «Гастарбайтеры достали!» – думает среднестатистический москвич, сам впрочем, в недавнем прошлом житель Сибири или Казахстана и, по сути, гастарбайтер, приобретший жильё в Москве. Напряжение в обществе такое, что прорывает то тут, то там. И ведь этому нет никакого рационального объяснения. Те, кто победнее, обычно добрее и милосерднее. Эстрадные звёзды – благополучные и обеспеченные, живущие в достатке и купающиеся в народной любви – и те собачатся по любому поводу. Не тому «тарелку» на Муз ТВ выдали, какой тарарам поднялся. «Кто ты такой? Давай до свиданья!» Ваенга слово «мИчеть» через «И» написала, так Собчак подвергла ее такой обструкции, будто сама в проекте «Блондика в шоколаде» на Муз ТВ разговаривала языком Пушкина. И Валерия ей, в общем-то, правиально ответила в «Живом журнале». По делу. Особенно про то, чтобы быть «Жанной д'Арк, нужно и личностью обладать помасштабнее и силой духа, достаточной, чтобы пойти на костер за свои убеждения».
Мне кажется, что за свои убеждения сегодня мало кто готов пойти на костер. Отсидеть – да. А вот на костер вряд ли. Вместо Поступков, слова, слова, слова. И всё какие-то ругательные. «Это как-то не по-христиански, где же милосердие?», - кричим мы друг другу и тут же на чём свет стоит ругаем ментов, чиновников, работников ЖКХ. Чтобы «чуть» оттаять и подобреть, нам надо чуть-чуть выпить или выехать за границу. За границу это не всем по карману, поэтому – ВЫПИТЬ. Это мы вечером добрые, пока хмельные. А утром к нам – не подходи. Зашибём с похмелья! Мы даже за границей, и то ведём себя настороженно, особенно по отношению к соотечественникам. Если он какой-то позитивный, нам видится в этом подвох. Наверно, ему чего-то надо. А иначе чего он такой…ну, неагрессивный. А потом мы всё удивляемся: и чего это нас нигде не любят? Хочется сказать, а вы в зеркало смотрели. За что нас, хмурых и неулыбчивых, любить? Турция – она же уже наша здравница, почему немцев любят, а нас, россиян, нет? Им наливают полный стакан виски, а нам всего лишь половину. «Эй, Себастьян, налевай-ка по полной, братан». «Я не Себастьян, я Мурат» «Не важно, наливай полный стакан, Себастьян».
Друг итальянец первое время не мог понять, почему ему никто здесь не улыбается. Он первые три дня походил по улицам, поулыбался всем подряд. Пока не оказался в отделении полиции. Улыбнулся сотруднику МВД. Тот, наверно, подумал: «А чего он такой позитивный? Обкуренный что ли?» Ну, и повезли пИсать в баночку.
Не то, что я сам такой белый и пушистый, я такой же. Я ведь россиянин, а по сути, гастрабайтер, приехавший покорять Москву из Казахстана в 1990-м. Тогда я был очень позитивным парнем.
 |
|
| Владимир Полупанов Журналист еженедельника «Аргументы и Факты» |
