— Василий, чем вы объясняете свою феноменальную популярность?
— Не объясняю вообще. Нравится людям — и хорошо. Нравится, что интересно, разным людям: старым и молодым, либералам и патриотам. Наверное, от того что не вкладываю в картины глубокого смысла. Рисую на полете души.
— Многие видят в вас рупор эпохи.
— Люди любят штампы. Слышат и видят то, чего сами хотят. Особенно религиозные и политические фанатики. Вот на картинке оранжевый кот — для кого-то он будет символом революции.
— Раздаются упреки, что ваша работа «Папа, не уходи!» посвящена Путину.
— Видишь! (Смеется.) А я ребенка рисовал своего, который грустит всякий раз, когда я не дома.
— Все же, как вы оцениваете политический потенциал интернета?
— В интернете как везде: большинству людей собственный быт, семья интереснее политики. Политика — это только часть общего пейзажа.
— А как же опыт арабских революций?
— В этом я сторонник теории заговора и думаю, что все революции делаются все-таки извне. Есть некие люди в сером, которые все устраивают. Ну и потом, думаю, все это связано больше с какой-нибудь ценой на нефть, чем с интернетом.
— Насколько для вашего творчества случайна тема семьи?
— Неслучайна. Мне во всем жена помогла. Я какое-то время безработным был, сидел у жены на шее. Она говорит, не бездельничай, пиши или рисуй что-нибудь. Стал рисовать, клянчил у нее деньги на краски. А потом после большого скандала, что я тунеядец, написал в блоге: купите у меня картину. Купили, и не одну. Теперь жена не работает, работаю я, продаю картины. Ребенок растет. Многие рисунки, если жене нравятся, остаются в семье.
— Как вы определяете свой жанр?
— Лубок. Есть искусство для галерей, а есть для ярмарок. Человек купил картинку, повесил на кухне, радуется. Я бы иконы рисовал, только это уметь надо и прийти к этому как-то особо.
Материал из издания «Не дай Бог!» №5, 14-21 марта 2012
