Новокузнецк – 17811 километров, Углич – 15675, Архангельск – 18320. Столб с указателями городов запорошен снегом, в основании - китовые позвонки, выброшенные из океана... Не Южный, конечно, полюс, но все равно далеко. Российская антарктическая станция. «Беллинсгаузен. СССР. 1968».
Выдающийся в Южный океан остров Кинг-Джордж, к которому мы накануне пристали, - оазис полярных баз: чилийцы, корейцы, китайцы, аргентинцы, уругвайцы, поляки… Самое доступное, если плыть от Южной Америки, место в Антарктике - и с не самым плохим климатом. Сегодня ветер всего-то 25 метров в секунду: сбивает с ног, в глаза сыплет дождь с колючим снегом, недолгие метры от приставшего шлюпа до кают-компании российской полярной станции приходится пробираться, вжав голову в плечи.
Гостями беллинсгаузенцев не удивишь: наши гостеприимны. В коридоре стряхивают с себя снег испанцы Катрина и «Падре». Метеоролог Катрина – единственная женщина, 73-летний гляциолог – самый старший. Ученых испанцев, у которых нет на Кинг-Джордже своей базы, приютил «Беллинсгаузен». «Кто сюда ни приплывет, идут к нам – знают, всегда встретим». Молодой начальник станции Саша Оруп – в кроссовках, джинсах и без бороды до пояса, как ожидалось, – свежему «АиФ» рад: почта в Антарктиду не ходит. Его вотчина - несколько красных блоков на сваях, в которых кода-то жили по сотне полярников. В этом году на зимовку остается 14 человек.
«Беллинсгаузен» мы обходим дозором. И это сплошная радость узнавания: в кают-компании палас из хозмага, обои, которые клеили в Москве в 80-х, бабушкин шифоньер... Декорации к фильму с ностальгической нотой. Советские карты Антарктиды с обветренными временем уголками, телефонные аппараты с дисками… Эти последние считаются раритетами, и их давно уже пытаются выторговать на сувениры чилийцы, но наши не отдают. Привыкли. Редкие уступки цивилизации: Интернет, три канала российского телевидения и питерский номер - на Кинг-Джордже благодаря антенне тех же чилийцев работают мобильные телефоны. Соседская база, до которой идти шагов сто, вообще оазис цивилизации: аэродром, школа, банк…
«Вы думаете, для науки нужно столько полярных станций на одном острове? – говорит Саша Оруп. - Для сводок погоды хватило бы и одной. Здесь главное - обозначить свое присутствие». Поэтому в кабинете антарктического начальника все как положено российскому начальнику и на Большой земле: портрет президента, портрет патриарха. А над ними - Лазарева и Беллинсгаузена, которые 212 лет назад первыми из людей увидели Антарктиду. Одна беда: «Не знаю, где мне теперь портрет Медведева достать», - говорит Саша Оруп. В этом смысле эта свежая партия полярников прибыла в январе 2008 какой-то неподготовленной… Разные высокие гости в Антарктиде последнее время не редкость: на прошлый Новый год на Южный полюс прилетал Патрушев, на обратном пути сфотографировался на камбузе с коком Сережей, и Сереже дорого это фото. В начале марта на станцию Новолазаревскую залетал Иванов. Теперь ждут Миронова. Будут снова фотографироваться.
«Мы тут – маленькое отражение большой России. До 2000-го станцию финансировали достаточно - для того что бы ее не консервировать. Сейчас стало лучше. Мы вот ремонт даже затеяли. Но вообще нам тут не до большой политики. У нас свои дела». Метеоролог передает в питерский институт сводки погоды, биолог Михаил Андреев изучает жизнь мхов и лишайников, на камбузе варятся на обед борщ «и сосиски из Ленинграда», а молодой и стеснительный батюшка Софроний звонит по расписанию в колокола. Как и в большой России, на «Беллинсгаузене» теперь есть церковь. Батюшке Софронию, конечно, повезло не так, как одному из его предшественников: тому довелось проводить в Антарктиде обряд венчания. «Эдуардо был чилийский полярник, а Ангелина - дочь русского полярника, - рассказывает биолог Андреев. - Русский пригласил к себе в гости в Петербург чилийского, тот полюбил его дочь, ну а жениться они приплыли уже сюда. Теперь Ангелина живет в Сантьяго! Мы тут почти сценарий мыльной оперы на этот сюжет дописали…»
Русская церковь в Антарктике, несколько лет назад срубленная на Алтае и по бревнышку перенесенная на замороженный холм над заливом - «Тридцать шесть часов с корабля разгружали, без сна!» - антарктическая достопримечательность покруче чилийского аэродрома. Внутри через церковку идут две железные цепи, стягивающие фундамент и крышу, чтобы бревенчатый храм не расшатало на сильном ветру. Когда отец Софроний звонит в колокола, на базах из-за ревущего ветра их почти и не слышно. Но, должно быть, их хорошо слышно над ними. «Мы тут, на полюсе, поближе к Богу или все-таки как?» - спрашивает кто-то рядом…
По штатному расписанию антарктической базы святой отец числится плотником и в свободное от служб время делает на станции ремонт. Сегодня он в рясе; а в лютую стужу, говорит, надевает толстый непродуваемый комбинезон, а рясу пускает поверху… На «Беллинсгаузен» Софрония отправила Лавра: пора было сменять прежнего батюшку. Одного посылать святого отца было негоже, из семинаристов никто ехать в Антарктиду не соглашался, и тогда с Софронием добровольно отправился москвич Николай, менеджер по установке пластиковых окон.
Николая я встречаю на камбузе. С худосочным молодым батюшкой пономарь представляет разительный контраст. «Попросили меня помочь Софронию, нельзя его одного было отправлять, вот я и согласился. Живем ничего, привыкаем…» Читать Писание нараспев он научился уже по пути к месту службы: за полтора месяца, что «Академик Федоров» шел из Питера до Кинг-Джорджа, говорит, выучил много молитв. «Да погоди ты, я тебе сейчас самовар принесу, мы же тут все-таки русская база!» - чувствуя, что чего-то в картине недостает, говорит Николаю повар Сережа и притаскивает с кухни самовар. Так я его и запечатлеваю: большой хороший русский человек Николай с самоваром... А вот застенчивый батюшка на всех снимках выходит с опущенными долу глазами. «Почему вы сюда приехали, отец Софроний?» - «Да хотелось бежать от мирской суеты, - вздыхает он. – Но тут ее тоже, конечно, хватает».
«Ну вот, например, дизель – сердце базы, представляете, что будет, если он у нас тут посреди зимы заглохнет? – Саша Оруп ведет в гудящий изнутри бункер. - На чилийской базе давно «БМВ» стоит, а у нас родные агрегаты, так что их механик всю смену телевизор смотрит, а наш только и знает, что переборкой занимается». Наш механик Саша появляется из-за орущих моторов, я перехожу на язык жестов и тычу в сторону дизелей: знаю, сердце! Саша показывает на себя и кричит: ага, валидол!
«Конечно, нам бы оборудование поновее и дома обновить. Вон китайцы себе трехэтажные уже начали строить, сейчас заканчивают спортзал с бассейном», - говорит начальник станции, но без обид. Границ между странами в пока ничейной Антарктике нет, хотя «Беллинсгаузен» и «Великая Стена» и живут в разных часовых поясах. «А хотите кофе к китайцам пойдем пить? Мистер Сан приглашал». Мистер Сан – предводитель группы в одинаковых ярко-желтых костюмах, которые лихо рассекают между базами на внушительном вездеходе. А из нашего уазика выскакивает на мороз еще один антарктический Саша, в ватнике нараспашку, тельняшке и резиновых сапогах. Уазик тормозит у Дома Дружбы: «Добро пожаловать в очередной «музей». Кинотеатр - тесная комната с сотней лент советских фильмов и киноаппаратом производства одесского завода «Кинап». Аппарат в рабочем состоянии. «Мы вообще-то до последнего времени его тут часто крутили». Для детей чилийских полярников по воскресеньям на Беллинсгаузене устраивается аттракцион: растягивается пожелтелый экран, и по стене, потрескивая и шипя, бегут кадры советских мультфильмов… Любимый - «Морозко».
…Вот так и живут русские в Антарктиде. Звенигород – 15141 километров, Мурманск – 16500, за спиной ледяной континент, лишний раз из дому не выйдешь. Изучают мхи и лишайники, передают сводки погоды, держат руку на пульсе припадочного дизеля, варят «сосиски из Ленинграда», ремонтируются потихоньку, обозначают присутствие, слушают сквозь ветер звон Софрониевых колоколов… В общем, все на «Беллинсгаузене» хорошо. По субботам баня с ледяной купелью. А завтра вообще праздник чилийской песни. С чилийцев песни. С русских – стол.
- Мы здесь совсем по-другому живем, понимаете, не как на Большой земле: денег-то нет, - говорит начальник станции «Беллинсгаузен». - Нет этих вот денежных отношений, которые все портят. А поэтому самое сложное начинается, когда возвращаешься из Антарктиды домой…
Из маленькой антарктической России в Россию большую им всем нескоро: 14 мужчин (не считая испанки Катрины) остаются на «Беллинсгаузене» зимовать. Дома в этом время как раз будет лето в разгаре… Так далеко беллинсгаузенцы не заглядывают. А вот на завтра к празднику чилийской песни повар Сережа уже поставил в печь два больших пирога. С камбуза тянет яблочным повидлом. «Привязанную», чтобы не унесло, русскую церковь высоко над домиками полярных баз начинает заносить снег.
Редакция выражает благодарность компании «Кока-Кола» за организацию путешествия.
