Статья по теме
Третье сословие
Я слышал, что нормы ГТО собираются возвращать. А зачем? Это ж очень просто проверить, готов ли человек к труду и обороне. Повесить его на турник. Если висит, значит, готов. Упал — не готов! Если висит и его колышет ветром, всё равно готов. Получается, всё из прошлого берём, открываем крышечки от консервов, под которыми опять советская власть. Причём солдат эти нормы ГТО здоровее не сделают. В армию идут истощённые, хилые люди.
А та молодёжь, которая по вагонам людей бьёт, наоборот, мощная, накачанная. Скинхед и солдат — две большие разницы. В армии все абсолютно беспомощные, хоть ноги вытирай. На кого там рассчитывать? Кто отвечает за нашу безопасность? Те, кто избивает в армии солдатиков? А как ребятам идти в разведку с теми, кто тебя бьёт ночью? Если бы Россия перестала быть государством, а стала Родиной, прекратились бы все эти армейские безобразия и мы вместе стали бы её защищать.
У нас сражаться за Родину стали в 1943 году, когда воевали с немцем. До этого не защищали. Потому что было государство, был Сталин. Только когда Сталин отодвинулся, а придвинулась угроза Родине, все начали её любить. Тогда уже было всё равно, что тебя бьют, ты своё тело использовал как палку. Ты мог умереть или не умереть, это не имело никакого значения. Потому что сверху тебя что-то вело. Я хочу, чтобы Россия стала Родиной, только без войны. Мы тогда все будем испытывать к ней совсем другие чувства. Взаимные.
Мат в красивой упаковке — всё равно мат
Что такое смех? Это наслаждение от понимания. Бывают, конечно, просто смешные вещи, но всё-таки они должны быть чуть-чуть английские, чуть-чуть завуалированные. Как полураздетые женщины, ведь неинтересно, когда всё обнажено. Чтобы зритель, слушатель непременно сам додумывал. А когда процветает утробный такой юмор, как сейчас у нас везде, становится как-то неловко от своего присутствия. Ты не знаешь, как себя вести, когда с тобой ТАК юморят, испражняются шутками. Когда мы жили в советское время, мы нагружали организм, а сейчас мы видим на вечерах юмора, как организм освобождается. Облегчается. Мы узнали наконец, как выглядит пошлость.
Мы можем пощупать её руками. Включите телевизор. Красивая женщина выражается матом. Мы, конечно, так оглушены её красивым телом, что чёрт с ним. Мы этого не слышим, смотрим на её тело. Инстинкт мужской — он сильнее, блокирует уши, и вся информация идёт глазами. Мы прощаем ей этот мат, потому что женщина красивая. Но по сути — это ж та же самая уличная грязь. Те же самые немытые руки. Просто в красивой упаковке.
Кто ты, чтобы не пить?
В конце концов, кто ты такой, чтобы не пить? Тебе что, больше всех надо? Сидеть на диете, делать зарядку. Что ты из себя корчишь? Извините, мне спиртного нельзя, мне стакан сока… Кто ты такой? Ты что задумал? Посмотри, сколько народу мучается! Пенсионеры без лекарств, молодёжь без перспектив. На чьём фоне ты, гад, хочешь в будущее здоровым и трезвым протиснуться? Тебе нельзя, а нам, значит, можно?
Ты настоящих генералов видел? Фигура радость источает. Мундир лопается, лампасы в щёки переходят, нос цвета знамени, живот налитой под обрез ведра. Упасть может, отжаться никогда. На посту стоит, движение регулирует и сам в борт вцепиться не может. Его чтобы объехать, шоссе надо расширять. Потому что проблемы решает, оттиск печати у него, перегаром как из бутылки. Подышал, поставил печать. Все свободны. У него куча забот. Ему ещё лицо надо в экране разместить. Любая вольнонаёмная с любого конца кабинета его поцелует, не сходя с места. А процесс надевания носков в полевых условиях? Полностью исключён. Пока ноги сами не вылезут из носков, не меняем. БТР внутри в коврах, чтобы было чем, обо что и среди чего. Он пьёт, решает и побеждает. Только как следует приняв, обдумав, посидев, на одном общем выдохе. А ты — не пью? У нас в России настоящий мужик либо на водке, либо на антибиотиках. А крупный руководитель и на том, и на другом. Ещё Сталин говорил: «Чтобы вас понять, я тоже выпил фужер коньяку». Кто ты такой, чтобы не пить?
