Как стало известно в ночь на 30 сентября, Владимир Путин подписал указы о признании независимости Херсонской и Запорожской областей. В документах говорится, что это решение принято в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права и с учетом волеизъявления народа на референдуме, который прошел в этих регионах с 23 по 27 сентября.
Днем 30 сентября в Георгиевском зале Большого Кремлевского дворца состоится церемония подписания договоров о вступлении в состав России ДНР, ЛНР, Херсонской и Запорожской областей. После этого, как сообщил пресс-секретарь президента Дмитрий Песков, запланировано «объемное выступление» Владимира Путина.
Очевидно, что речь президента будет адресована не только гражданам страны, но и международной общественности. Какой реакции стоит от нее ждать? Об этом aif.ru поговорил с политологом, первым вице-президентом Фонда «Центр политических технологий» Алексеем Макаркиным.
Виталий Цепляев, aif.ru: — Алексей Владимирович, ночной указ о признании независимости Херсонской и Запорожской областей (в отношении ДНР и ЛНР это было сделано ранее) можно рассматривать как необходимую в таком случае юридическую формальность?
Алексей Макаркин: —Да, это сугубо процедурный момент, промежуточный этап, необходимый для включения этих территорий в состав РФ. Даже если этот этап длится всего несколько часов.
— Вероятно, признают Абхазия и Южная Осетия. Дело, однако, в том, что сами эти республики в качестве независимых государств мало кем признаны в мире. Но я обратил бы внимание вот на что. Юридического признания, строго говоря, здесь не требуется. Признать можно какую-то территорию в качестве самостоятельного государства, установив с ней дипломатические отношения. А признавать увеличение территории уже существующего государства не требуется. Таких процедур в международной практике просто не предусмотрено. Открывать посольства в ДНР-ЛНР, в Запорожской или Херсонской областях нет необходимости.
Другое дело — символическое признание новой геополитической реальности. Оно не требует громких заявлений или подписания каких-то документов на межгосударственном уровне. Для него достаточно неких выразительных жестов. Например, официальная делегация какого-то государства (необязательно во главе с его руководителем) посетит территории, которые Россия объявила включенными в свой состав. Или отдельные регионы этого государства объявят об экономическом, культурном и ином сотрудничестве с этими территориями. Условно говоря, Гомельская область Белоруссии подпишет договор с Херсонской областью. Форматы могут быть разными.
— Со стороны каких государств можно ожидать таких символических жестов?
— Может быть, это будет уже упомянутая Белоруссия, может быть, Сирия.
— А Китай, Индия? Или Сербия, которая считается едва ли не самым близким другом Москвы в Европе?
— Я думаю, и Пекин, и Дели будут в данной ситуации вести себя очень осторожно. Индия, например, играет свою игру с американцами: ведет с ними переговоры по поводу установления ценового потолка на российскую нефть, закупает у США оружие и т. д. Что касается Китая, у него есть своя проблема — Тайвань. Этот остров — международно-признанная часть Китая. И поэтому в Пекине очень болезненно относятся ко всякого рода переделам границ. Я уж не говорю о том, что в КНР есть тема тибетского, уйгурского сепаратизма.
Сербия уже заявила, что не признает результаты референдумов в ДНР, ЛНР, Херсонской и Запорожской областях. В свете истории с отделением Косово для сербов это тоже принципиальный вопрос. А кроме того, Белград ведет переговоры о вступлении в Европейский союз, и они прекрасно понимают свои пределы возможного, когда речь идет о поддержке тех или иных действий России.
— Если говорить о соседях России по СНГ, союзниках по ОДКБ, ШОС? Они какую позицию могут занять?
— Казахстан уже не раз заявлял о том, что исходит из принципа территориальной целостности государств. Тем более что — учитывая его историю и заявления некоторых наших депутатов и общественных деятелей на тему, что «неплохо было бы и с северным Казахстаном как-то разобраться» — там к происходящему на Украине относятся крайне негативно.
Другой член Шанхайской организации сотрудничества, Иран, неофициально, может быть, Россию тем ли иным образом поддерживает, но официально говорит о невмешательстве в ситуацию. К тому же Ирану сейчас надо разбираться с собственными внутренними проблемами, их там хватает.
Азербайджан тесно дружит с Турцией, получил от нее поддержку в своей спецоперации в Нагорном Карабахе в 2020 году. А Турция, напомню, присоединение новых территорий к РФ не признает. Армения сейчас всячески благодарит американцев за то, что они остановили очередное азербайджанское наступление, ведет переговоры и с Вашингтоном, и с Парижем. Из Еревана звучит все больше критики в отношении Москвы.
Так что у всех свои интересы, все проводят свою многовекторную политику. Страны незападного мира, возможно, и не будут активно осуждать присоединение к России новых земель, но и поддержки от них ждать не приходится. Тем более, повторюсь, что никаких дипломатических процедур здесь и не предусмотрено.
— А что касается стран западного мира, каких шагов в ответ на сегодняшние решения Москвы от них следует ожидать?
— Как минимум новых санкций — в сфере энергетики, в сфере криптовалют. Против санкций в отношении российской нефти, правда, активно возражает премьер Венгрии Орбан — но, возможно, теперь ему будет несколько сложнее это делать.
Безусловно, будут продолжены поставки оружия и разведывательной информации, обучение украинских военных в странах НАТО. Удерживать Киев от атак на территории, которые Россия признает своими, западные страны не будут. В этом плане ситуация не изменится. Сегодня с утра пораньше вдруг выяснилось, что в Киеве с тайным визитом на днях побывал министр обороны Великобритании. То есть политическая, военная, информационная поддержка Зеленского никуда не денется. Но непосредственного участия своих собственных вооруженных сил в конфликте страны НАТО будут старательно избегать.
— Есть ли разница между западной реакцией на присоединение Крыма в 2014 году и тем, что будет сейчас?
— После Крыма были приняты далеко не самые жесткие санкции, они носили в основном персональный характер и касались довольно ограниченного круга государственных деятелей. Запад тогда всячески давал понять, что он, конечно, против этого присоединения, но «не сильно против». Сходная картина была с непризнанием вхождения в СССР прибалтийских республик, которое длилось почти 50 лет. Что не мешало тем же американцам вести переговоры с Советским Союзом, подписывать с ним какие-то соглашения. Тема Прибалтики как бы выносилась за скобки.
Можно вспомнить, что несколько лет, пока в 2016 году президентом США был Обама, Америка не поставляла Украине летального оружия. И делать это она начала только при Трампе. До этого обсуждалась возможность компромисса — скажем, Россия прекратит поддержку Донбасса, а Запад «еще более закроет глаза» на проблему Крыма. Но это все уже в прошлом, теперь мы вступили в совершенно новую реальность.
