В российской и европейской прессе в последнее время появилась совсем было забытая тема — «возвращение России в Европу». Обсуждается она пока без особого оптимизма, но сам факт возникновения дискуссии весьма показателен. Он свидетельствует о том, что в отношениях между Россией и Европой появились какие-то новые тенденции.
Вячеслав Костиков, руководитель центра стратегического планирования «АиФ»:
Несмотря на мощное противодействие США и ряда европейских стран, заканчивается строительство газопровода СП-2. И это показатель того, что здравый смысл, и прежде всего экономический, одержал верх над политическим эгоизмом США и антироссийскими настроениями в ряде восточноевропейских стран. Политики ряда крупных европейских держав (Германия, Франция, Испания, Италия) всё чаще говорят об усталости и раздражении от постоянного антироссийского брюзжания польских и прибалтийских политиков и нагнетания навязчивых страхов по поводу того, что «Москва не сегодня завтра двинет свои танки на Восточную Европу».
И наконец, в контексте отношений с Россией со всё нарастающим беспокойством звучит и тема усиления Китая. Европу, в частности, очень тревожит амбициозный китайский проект «Новый шёлковый путь», посредством которого (в том числе и с использованием транспортной инфраструктуры России) Китай намеревается завоёвывать европейские рынки, продвигая не только свои дешёвые товары, но и политическое влияние.
Европейские политики нередко высказывают опасения и по поводу сближения России и Китая. Ни Пекин, ни Москва, кстати, и не скрывают намерений по углублению сотрудничества. Подписанное в 2012 г. соглашение о «всеобъемлющем стратегическом партнёрстве» успешно реализуется. Настолько успешно, что в российских политических и журналистских кругах всё чаще стали звучать предостережения по поводу опасности слишком крепких братских объятий. Многих у нас начинает тревожить, что роль «старшего брата» сегодня переходит (если уже не перешла) к Китаю.
На Западе (и в США, и в Европе) внимательно и не без опасений следят за динамикой российско-китайских отношений. В европейских СМИ всё чаще звучат голоса в пользу того, что, дескать, «пора вернуть Россию в Европу» — до того, как Пекин слишком крепко сожмёт её в своих объятиях.
Давние споры
Споры о том, какой страной является Россия — скорее европейской, азиатской или у неё свой особый путь — идут не первый век. Оценки меняются в зависимости от состояния международных отношений и места России в мировой политике. Сегодня наблюдается очередной этап сомнений и поиска ориентиров. И связан он с несколькими обстоятельствами. С обидой России на Европу за то, что она часто вопреки собственным интересам усердно поддерживает американские санкции против нашей страны и вводит свои. Москва болезненно воспринимает и политическую изоляцию от европейской политики, и демонстративное приближение военных структур НАТО к российским границам.
После того как после почти вековой идеологической изоляции гражданам России с начала 90-х гг. было разрешено свободно выезжать в европейские страны и так же свободно возвращаться домой, к нам вернулось утраченное в советские времена ощущение исторического и цивилизационного единства с европейцами. Стало исчезать навязанное пропагандой представление о советском человеке как о некоем особом существе, отличающемся от других и особой идейной статью, и особой устремлённостью в будущее. По мере того как миллионы наших граждан заново открывали для себя Европу, становилось всё более очевидным, что никакого «загнивания» Европы (политического, экономического и культурного), о котором так любила писать советская пресса, нет и в помине. Возникла возможность сравнить и уровень жизни нашего населения и европейцев. И оказалось, что европейцы живут никак не хуже нас, и что за джинсами не нужно стоять в очереди, и что в магазинах есть мясо.
Наследие Петра Великого
Со времён Петра I Россия охотно воспринимала цивилизационные и, прежде всего, культурные достижения Европы. Российские монархи, аристократия, дворянство были большими европейцами, чем основная масса населения. Вспомним, как, культивируя образ просвещённого монарха, Екатерина II переписывалась с французскими просветителями и бунтарями Вольтером и Дидро, обсуждая с ними и проблемы власти, и вопросы управления государством. Не секрет, что русская культура вдохновлялась прежде всего европейскими, а не азиатскими идеями и образами. Жизнь просвещённых слоёв общества, особенно в Санкт-Петербурге, строилась по парижским и лондонским лекалам. В героях русских романов легко угадывались европейские прообразы. А русская классическая музыка и живопись следовали итальянским и французским образцам.
Тайный заказ
Политический заказ на изоляцию России от Европы и на формирование «особой стати» русского общества и народа появился в царствование Николая I. Царь и его бюрократическое окружение были так напуганы французской революцией 1848 г., что начали возводить по европейским границам России подобие того, что позже, уже в ХХ в., назовут «железным занавесом». Были резко сокращены политические и культурные контакты. Вспомним, как Пушкину было запрещено выезжать за границу. На таможне ужесточились досмотры багажа, изымались подозрительные книги на французском языке. Охваченная революцией Европа была объявлена «пылающей бездной».
Одним из самых известных пропагандистов консервативных идей стал поэт и дипломат Ф. Тютчев. В поэтической форме он фактически сформулировал и идеи изоляционизма, и «особого пути».
Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать —
В Россию можно только верить.
Центральной идеей публицистики Тютчева стало утверждение о том, что «тысячелетняя Русь» должна противостоять губительным идеям Запада. За свои политико-поэтические заслуги поэт получил звание камергера, ранг тайного советника, должность председателя Комитета иностранной цензуры и неоднократно — щедрые денежные подарки лично от Николая I. Забавно, что в своих двух браках Тютчев был женат на состоятельных немках. Русские девушки, подобные Татьяне Лариной, ему были, похоже, не по вкусу.
Каков же результат особого пути? Охаивая в течение более века европейские политические ценности и экономический уклад, мы так и не сумели создать ни политической, ни экономической системы, которые обеспечили бы народу движение к достатку, а стране — место среди ведущих держав мира. На повестке дня России снова те же темы, что доминировали в жизни страны до революции 1917 г.: борьба с бедностью и экономическое отставание от Европы. Сегодня к ним прибавились новые — нарастающая убыль населения, бедность регионов и отсутствие понимания, куда идёт страна. Половина жителей России (по данным Фонда «общественное мнение» — 49%) не чувствуют уверенности в завтрашнем дне. Более 60% населения говорят о нарастании тревоги.
* * *
У нас ежегодно проводятся десятки форумов с многообещающими названиями и помпезными речами о будущем страны. А людей всё больше пугает непредсказуемость российского пути. Помимо чисто житейских проблем (смогу ли прожить на пенсию, хватит ли средств на воспитание детей, уложусь ли в накопленные «похоронные») всё чаще звучат и более общие вопросы: с кем будем дружить? С кем соперничать? А в последнее время даже — с кем воевать? Растёт недоверие к власти.
Противопоставляя свою «политическую стать» и свои моральные «скрепы» европейским традициям и понятиям, Россия не только сталкивает себя на обочину общеевропейского пути развития, но и всё чаще (в результате отчуждения и непонимания) оказывается в ситуации мальчика для битья и политической изоляции.
Не пора ли забыть о политических наказах Николая I и вспомнить о европейском наследии Петра I, Екатерины II и Александра I? Согласно опросам социологов (ВЦИОМ, март 2021 г.), более половины наших граждан (55%) положительно относятся к странам Евросоюза. Может, наша дипломатия, наконец, прислушается к ним?
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
