Отношения России с Европой ухудшаются день ото дня. Такого накала взаимного отчуждения не было даже во времена СССР, когда Кремль пытался навязывать Европе свои идеалы.
Вячеслав Костиков, руководитель центра стратегического планирования «АиФ»:
Сегодня Россия никому ничего не навязывает. Во-первых, сама разочаровалась в пути, по которому шла почти весь XX в. Во-вторых, привлекательных ресурсов, как экономических, так и политических, маловато: предложить нечего. Отстаём по многим параметрам — в экономике, демографии, образовании, науке. Нет проблем, пожалуй, лишь с демонстрацией силы, боеготовностью и, конечно, с молитвами. Вспомним недавний прозвучавший на всю страну разговор «бабушки из Саратова» со спикером Госдумы Володиным.
Кто кого пугает?
Европа пугает нас, мы пугаем Европу. Как далеко зайдёт это соревнование? Немного успокаивает то, что и мы, и европейцы, пережившие Вторую мировую войну, ещё не забыли о цене побед и поражений. К сожалению, в последние годы в России в этом понимании произошли заметные изменения. Война в официальной интерпретации преподносится как череда блистательных побед и гения советских полководцев. Патриотическое воспитание строится на подвигах отцов и дедов 60-летней давности. В. Путин на днях снова поинтересовался, правильно ли в наших учебниках истории преподносится Сталинградская битва. Проверки уже начались. Что нужно — исправят. Но прозвучат ли в улучшенной интерпретации ответы на болезненные вопросы? Почему, например, немцы, несмотря на обещания Сталина, что война будет вестись на чужой территории, дошли до Волги? Почему оказались в двух шагах от Москвы? Почему в трагической блокаде оказался Ленинград, где от голода умерли 600 тыс. жителей?
Хорошо, что память о войне живёт не только в речах политиков, наваривающих капитал на гибели 27 млн советских граждан. Память о войне живёт своей жизнью и в каждой семье. И это даёт основание надеяться, что слова «мы за ценой не постоим» останутся всего лишь словами популярной песни, а неумные бравады «можем повторить» и «на Берлин» не будут вызывать неуместного восторга.
А Кремль отдельно?
Игра на повышение ставок в нынешней конфронтации между Евросоюзом и Россией уже привела к тому, что с обеих сторон прозвучали крайне резкие и опасные слова, переваривать которые дипломатам придётся не один год. В Брюсселе, в частности, заявили, что свои отношения с Россией (пока она не исправится) будут строить не с государством и властью, а с народом и гражданским обществом. То есть Евросоюз как бы говорит, что отныне он будет отделять российский народ от государства и Кремля. По сути дела, это закамуфлированное заявление о разрыве политических отношений с Москвой.
В поисках здравого смысла
Будем надеяться, что в нынешнем угаре обвинений против России Евросоюз не перейдёт опасную черту. Игра на разрыв, которую сегодня ведёт его руководство, не отвечает ни экономическим, ни политическим интересам Европы. Откуда же такой надрыв? Многие европейские аналитики прямо говорят, что за кулисами нового внешнеполитического спектакля стоит Вашингтон. За время президентства Д. Трампа США потеряли часть своего политического влияния в Европе. И теперь хотят восстановить его. Выдавливание России из европейского пространства — часть этого сценария. США настойчиво ведут работу, чтобы убрать Россию и с европейского энергетического (и прежде всего газового) рынка. Против «Северного потока — 2» идёт настоящая война.
Политики ведущих европейских держав, конечно, видят движущие силы нынешнего конфликта. Формально заявляя (из вынужденной атлантической солидарности) о поддержке позиции Европарламента, они вовсе не горят желанием исключить Россию из своей политики, остаться наедине с США, а тем более ввергнуть свои народы в войну. В отличие от США в Европе хорошо помнят, что такое большая война. В течение ХХ в. США вели десятки войн, но ни одна из них не затрагивала собственной территории. Единственная, которая больно ранила американское общество, — это война во Вьетнаме (60 тыс. погибших). Но и она велась не на территории США и не принесла никаких разрушений. У американцев в отличие от европейцев и жителей России, по сути, нет представления о реальной цене вооружённых противостояний.
Какую позицию займёт Москва? Обидится на Европу? Станет в очередной раз проповедовать «евразийство» и грузить политический поезд в сторону Китая? Верим ли мы сами в навязываемый нам веками миф, что мы больше скифы, чем европейцы? Насколько просчитаны последствия ухода из Европы? Какими окажутся китайские объятия?
Определённым кругам в России, похоже, тактически выгодно изображать сограждан немного скифами и азиатами, чтобы не заморачиваться европейскими проблемами прав человека. Но лично я бы не хотел, чтобы в итоге мы оказались даже хоть немного похожими на Северную Корею.
Вековые традиции
Чтобы понять, кто мы — европейцы, евразийцы или уже азиаты, — совсем необязательно читать многочисленные научные труды на эту тему (их сотни). Достаточно просто посмотреть на себя в зеркало, пройтись по улице или посидеть с друзьями за столом. А для тех, кто в последние десятилетия побывал в Европе, этот вопрос на стоит вовсе. Мы одеваемся, едим, пьём, развлекаемся, любим, целуемся, ведём себя на улице, живём в мире искусства исключительно как европейцы. Что же касается приезжающих к нам европейских туристов, то они воспринимают Москву и Петербург как европейские города. Даже дальневосточные города России, находящиеся на границе с Китаем, и по облику, и по образу жизни населения — европейские.
Мощное европейское влияние на Россию идёт с XVI в., достигая максимума в XIX и начале XX в. Нелишне напомнить, что, несмотря на некоторые разногласия между католиками и православными, Россия — христианская страна. Даже коммунистам при всём насилии над культурой, политикой, верой и моралью за 70 лет не удалось разрушить единение европейской и русской цивилизаций. Надо ли нам сегодня в угоду кратковременной политической конъюнктуре стремиться на Восток? Даже с учётом тех впечатляющих достижений, которые в последние десятилетия демонстрирует китайская экономика.
* * *
Не могу в связи с вышесказанным не вспомнить один из эпизодов своей студенческой жизни, который в очень своеобразной манере продемонстрировал мне отличие Европы от Азии. Как-то с друзьями по факультету журналистики МГУ мы поехали навестить однокурсников в общежитие на Стромынке. То был период расцвета советско-китайской дружбы, и в общежитии жило множество китайских студентов. Первое, что поразило, — странный запах. Оказалось, китайские студенты на завтрак любили жарить солёную селёдку. Ну нравилось им это! Когда им запретили это делать на общей кухне, они стали жарить селёдку в комнатах. И никакие меры администрации не могли отвадить от этого пристрастия. И когда мне сегодня пытаются внушить, что я должен отодвинуться от Европы и стать чуть-чуть азиатом, я (уж извините, господа) вспоминаю тот очень специфический запах.
Понимаю, что варить сосиски в биде при помощи кипятильника, как это в былые годы из экономии нередко делали советские командированные в Европе, тоже не образец поведения. Но то всё же были европейские запахи.
Так что, прежде чем учиться жарить селёдку, может, давайте всё-таки ещё немного подумаем?
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
