Актер Дамир Сухов всю активную фазу боев за Мариуполь провел в здании драматического театра, которое затем было подорвано украинскими боевиками. В интервью aif.ru он рассказал о том, как ВСУ на спор обстреливали театр, а боевики «Азова» отнимали у людей автомобили.
Дмитрий Григорьев, aif.ru: — Дамир, расскажи немного о себе.
Дамир Сухов: — Я родился в Питере, но вырос на Украине. Здесь же выучился в театральном училище, но затем вернулся в Питер, продолжил театральное образование там. В России некоторое время снимался в кино, вновь вернулся на Украину уже в 2016 году. Жил с семьей в Бердянске и параллельно снимался в кино в Киеве. На Украине очень востребованы российские актеры, поскольку все, что снималось там, в большинстве своем продавалось в Россию.
— Когда ты приехал в Мариуполь?
— Я закончил сниматься в большом сериале в Киеве и приехал в Бердянск. Тут важно понимать, что Бердянск — небольшой городок по сравнению с Мариуполем, где возможностей для развития ребенка и для нас с супругой было гораздо больше. Я решил переехать в Мариуполь и начал работать в Драматическом театре, а параллельно решил запустить здесь киношколу. Жена должна была приехать позже. Мы сняли помещение, начали делать ремонт, закупили оборудование и даже набрали первых студентов. Переехал я сюда в январе 2022 года, как раз за месяц до начала спецоперации. По факту я только освоился в Мариуполе, и начался этот кошмар.
Власти Мариуполя убежали из города до начала СВО
— Перед началом СВО в Мариуполе кто-то подозревал, что такое может начаться? Может быть, власти или военные как-то готовились к возможным боевым действиям?
— Никаких явных признаков не было. Все жили обычной жизнью. Хотя 22 февраля, я, идя с вечерней репетиции, обратил внимание, что из здания управления культуры города выносили коробки с документами и технику. Но тогда я не придал этому никакого значения. Это сейчас уже со временем выяснилось, что практически весь руководящий состав управления культуры города был вывезен 22 февраля вместе со всеми документами. Я скажу больше — по городу не было и оповещения об эвакуации, людей не информировали о том, что какая-то заварушка будет. Люди в городе даже не представляли, что будет что-то подобное. Но местные чиновники явно знали, что боевые действия начнутся, поскольку уже 23 числа руководящий состав Мариуполя выехал на Украину.
Второе, самое важное: люди не знали, куда бежать. Не было ни убежищ, ни каких-то специально подготовленных мест, где можно укрыться. То есть власти и военные явно знали, что будет с городом, но никто не позаботился о простых людях.
— Что происходило 24 февраля в Мариуполе?
— Поскольку я жил в центре города, в первый день СВО здесь ничего особенного не происходило. Не было даже военной техники. Разве что ясно были слышны взрывы на окраинах города. Помню, как я выглянул в окно и увидел яркую вспышку в аэропорту. Я сразу же пошел в магазин. Купил воды, тушенки, каши, воды и сигарет. Аптеки уже были закрыты. Я пришел домой, думая, что сейчас где-то вдалеке постреляют и все уляжется. Однако затем стало понятно, что все гораздо серьезнее. Тогда я решил пойти в театр, взял с собой несколько банок тушенки и сигареты. Ближе к середине дня сильно начало громыхать в центре Мариуполя, в магазинах стояли громадные очереди. Люди закупались впрок.
— Когда в Драмтеатр стали приходить люди?
— В первый день я был в театре один. Заснул в гримерке. Вокруг уже сильно гремело. На следующий день стали приходить семьи сотрудников театра. Я помню, с первыми прибывшими мы решили спуститься в подвал. Там все было завалено различным реквизитом. Уже после, когда люди начали прибывать в театр массово, мы своими руками расчищали подвал от ненужного хлама. Делали лежаки для людей.
Дня через четыре начали приходить люди. Помню, я сидел в подвале один, и заходит несколько человек. Они пришли без еды и воды. Помню, предложил им тушенку, кашу и воды. Затем люди стали прибывать все больше и больше. По ночам было дико холодно, и нам приходилось укрываться чем придется. Сначала укрывались куртками. Затем, когда людей стало больше, я порезал свои вещи, чтобы сделать некое подобие одеял из лоскутов. Одеяла делали из штор и другого театрального реквизита. В ход шло все, чтобы согреться. Тем более что было много детей.
ВСУ на спор обстреливали здание театра
— Сколько людей было в театре в разгар боев за город?
— Мне кажется, около двух тысяч. Люди были везде — в подвале и на всех этажах. В какой-то момент стало понятно, что в городе творится ад. Я пробежался по всем трем этажам. Сказал людям, чтобы они заколачивали все окна. Люди меня послушали, начали заколачивать окна. Где-то через тридцать минут спускаюсь в подвал. На ступеньках стоит мужчина и стоит прямо напротив выхода из театра. Я говорю ему, чтобы он ушел с открытого пространства. У тебя в подвале семья, если ты погибнешь, то кто поможет им. Он что-то пробурчал мне в ответ. Помню, я просто схватил и стащил его с лестницы. Буквально через несколько минут мина прилетает в сосну рядом с театром. В здании посыпались все стекла, а в то место, где стоял мужчина, прилетают осколки от мины.
Интересно, что через сорок минут к театру приехали украинские военные, которые как ни в чем не бывало сказали нам, что это они по нам попали из миномета. Не знаю, как у них это вышло, но потом много разговоров было о том, что ВСУ просто баловались и на спор перестреливались через здание Драмтеатра.
— С «азовцами»* вам приходилось контактировать?
— Какого-то прямого взаимодействия с ними у нас, конечно, не было. В театре с нами был парень Сережа. У него были знакомые в «Азове». Они к нему постоянно приезжали, что-то делали в театре. Я не понимал смысла их появления здесь, но появлялись они в здании часто. Мы для них были никто.
Помню еще эпизод с ними. В один из дней утром приехали «азовцы». Потребовали ключи от автомобилей, припаркованных у театра. Люди молчали, никто не хотел отдавать им свои машины. «Азовцы» сказали, что дают нам время до пяти часов вечера. Вечером они вернулись, люди молчали. Они сначала дали очередь в воздух, но никто ключи не отдавал. Затем они просто порезали колеса у всех автомобилей, а некоторые и вовсе расстреляли из автомата. Именно после этого эпизода люди в театре поняли, что пора уезжать из города. Здесь им никто уже не поможет.
— Как все эти дни вы обеспечивали себе пропитание?
— Первые дни еду многие несли с собой, на этом и выживали. Приходилось делать постоянные вылазки в город. Бывало, по несколько часов под обстрелами искали еду и воду по городу. Затем еду уже привозили волонтеры. Под конец моего пребывания там нам помогали украинские военные. Например, полевую кухню мы сумели организовать благодаря их помощи.
«Многие просто сходили с ума»
— Как себя чувствовали и вели люди в этом кошмаре?
— Многие люди открываются тебе совершенно в ином свете. Например, серьезные пузатые дядьки, которые в обычной жизни ездят на крутых иномарках и хамят на дороге, оказывались откровенными трусами. Они боялись даже выходить на улицу разгрузить груз с гуманитаркой, потому что там стреляли. И это при том, что с ними были их жены и дети. Я из них очень многих просто не могу назвать мужчинами. Делать было нужно много чего. Валить деревья для костров, готовить еду и многое другое. Своими глазами видел случаи, когда взрослый мужик отбирал еду у ребенка. Некоторые откровенно сходили с ума.
— Насколько я понимаю, вам удалось как-то организовать быт в театре?
— Изначально — это был полный хаос. Затем я и еще несколько инициативных товарищей сумели как-то обустроить быт. Организовали медпункт, где лечили раненых, кухню, радиорубку, склады с продуктами. С утра я подходил к каждому, узнавал, как дела, все ли в порядке. Все ли живы, все ли целы. Затем мы проводили собрание. У нас уже были распределены обязанности. Одни отвечали за готовку, другие — за охрану, третьи делали вылазки в город за продуктами, другие заготавливали дрова. Все было распределено. Кстати охрана — это отдельная история, поскольку некоторые люди в театре реально сходили с ума. Поэтому у нас даже был небольшой отряд из крепких ребят, которые следили за порядком. Обсуждали на собрании насущные вопросы, что нужно решить и сделать в первую очередь. В течение дня приходилось постоянно решать проблемы людей. К нам постоянно обращались за различной помощью. Были у нас люди с диабетом, с Альцгеймейром, другими заболеваниями. И всем нужно было как-то помочь. И все это круглосуточно.
— Помогали ли вам военные или городские власти?
— Единственное участие властей города состояло в том, что они постоянно объявляли эвакуацию из города. Одной из точек сбора была площадь у Драмтеатра. Люди прибывали, и им рассказывали сказки о том, что армия РФ никого не выпускает из города. В результате люди пытались выехать на свой страх и риск либо оставались с нами в театре.
Вот тебе еще история об отношении властей. В начале марта к нам заявился чиновник из Горсовета и просил выделить двадцать человек, чтобы разбирать завалы. Нам просто предложили идти и под бомбами разбирать где-то завалы. То есть вместо помощи нас — простых людей — хотели отправить на убой. Когда мы отказались, это человек сказал, что никакой помощи и даже еды мы в Драмтеатре можем не ждать. При этом они еще несколько раз приходили и требовали, чтобы мы шли разбирать эти завалы. Вот и все. Это очень показательный момент.
«Мы все неправильно выжили»
— Как ты думаешь, что в итоге произошло в театре? Подрыв или авиабомба?
— Тут я могу лишь сказать со слов очевидцев, поскольку сам уехал за день до взрыва. Мне говорили, что колпак с крыши унесло в сторону, а значит, подорвали изнутри. С этой ведь историей связано много фейков. Украина говорила, что в театре погибло несколько сотен человек, но, когда я уезжал оттуда, там уже почти никого не было. Даже тот якобы трупный запах, что распространялся вокруг театра в последующие недели. Это ведь была рыба. Дело в том, что, когда мы там находились, нам привезли откуда-то очень много мороженой рыбы. Мы не знали, что с ней делать. Рыбу просто складировали, а ее было очень много. Естественно, что затем она просто гнила там, под завалами, а отсюда этот запах.
— Украинские власти как-то помогали театру все это время? Связывался ли с актерской труппой кто-либо из управления культуры Мариуполя с украинской стороны?
— Нет. Нас просто бросили. Я знаю, что артистам театра в Херсоне платили заработную плату и вроде бы платят ее до сих пор. Мариупольский же Драмтеатр просто бросили. Все это время нам не платили заработную плату. Наша судьба вообще никого не интересовала на украинской стороне. Когда я вернулся в Бердянск, то я связался с управлением культуры по поводу моей заработной платы, мне ответили, что наша задача выехать на Украину. Приехать в Запорожье, где нам дадут ночлег и выделят по тысяче гривен. Только так мы можем рассчитывать хоть на какие-то выплаты. В конечном итоге на все наши вопросы о выплатах нам ответили так — «Вы все неправильно выжили». По логике украинских властей мы должны были либо умереть, либо уехать на Украину. Мне кажется, для украинской стороны было бы выгодно, чтобы мы все умерли в театре, а не как сейчас — «неправильно выжили».
Строительство новых жилых кварталов в Мариуполе
Строительство новых жилых кварталов в Мариуполе
*Организация, запрещенная в России
