На этой неделе в Верховную Раду были внесены два законопроекта о запрете Русской православной церкви (РПЦ) на Украине и национализации ее имущества. Речь идет в том числе о Киево-Печерской, Почаевской и Святогорской лаврах, а также о церковных святынях. Одновременно на Украине начали преследовать священников РПЦ. В Черкасской области члены терробороны ворвались в Покровский храм прямо во время службы и выволокли отца Василия, а также одного из служек. Нападение было организовано отцом Николаем из Православной церкви Украины, которую РПЦ считает раскольнической.
Зачем украинским властям устраивать гонения на РПЦ и к чему это может привести, АиФ.ru обсудил с историком и публицистом Борисом Якеменко.
Глеб Иванов, АиФ.ru: Борис Григорьевич, логично предположить, что киевские власти решили воспользоваться моментом, чтобы окончательно уничтожить на Украине РПЦ и взять под контроль все ее активы. Это действительно так?
Борис Якеменко: Я думаю, ситуация несколько глубже, чем кажется на первый взгляд. Есть вещи, неприкосновенные для любого конфликта. Не стреляют по детям, не поджигают госпитали, не взрывают церкви. Есть вещи общие для любой враждующей стороны. И если эти вещи отменяются, то проходится точка невозврата, когда враг теряет человечность, и становится ясно, что никакого диалога с ним быть не может.
То, что делают сейчас с русскими священниками на Украине — это попытка сделать конфликт ещё более горячим, еще более кровавым, ещё сильнее разжечь страсти и ненависть. Те, кто сейчас сидит в Киеве, — это элиты не украинские. Они целиком и полностью находятся под внешним управлением. Вашингтону абсолютно все равно, кого громить. Что Афганистан, что Ирак, что Украину. И поэтому все эти границы они переходят совершенно сознательно именно для того, чтобы обострить ситуацию до предела и поставить украинские элиты в такое положение, когда отступить назад будет уже нельзя. Их хотят повязать кровью и преступлениями.
— На Украине есть сразу три церкви, которые РПЦ считают раскольничьими. Какова их судьба на территории, которые сейчас под контролем российских военных?
— Я убежден, что никаких ответных репрессий не будет. Да, РПЦ считает эти церкви неканоническими, т. е. появившимися на свет в результате раскола и самостийных действий бывших церковных иерархов. Нужно понимать, что прихожане этих храмов — это в большинстве своем люди запутавшиеся. Их 30 лет сбивали с толку.
У меня есть знакомая украинка, у которой я как-то во время ее очередного визита в Москву поинтересовался, в какую церковь она ходит. «В какую ближе, в такую и хожу», — ответила она мне. Для людей, далеких от догматических тонкостей (а это абсолютное большинство прихожан), кто кому подчиняется, кто во что верует — это всё темный лес. Люди ходят в свой приход по привычке, потому что он рядом с домом, потому что родители в детстве туда отвели.
Тут важно отделять запутавшихся, заблудших от тех, кто сознательно вел к этому расколу и пытался заработать на этом политический или финансовый капитал. С первыми нужно вести диалог, объяснять, рассказывать. А для организаторов расколов существуют церковные правила — епитимия, отречение, анафема. Церковь в рамках своей юрисдикции будет решать эти проблемы. Но, конечно, о наказании со стороны светских властей никакой речи пока не идет.
Киевским элитам очень хочется, чтобы на территории под контролем российских войск начались ответные зверства, чтобы священников выгоняли из церквей, как это происходит в Западной Украине. Поэтому, конечно, важно не допустить таких случаев. Не допустить ответных вспышек ненависти.
— Может ли Россия сейчас как-то защищать священников РПЦ на Западной Украине от преследований?
— Понятно, что сейчас это очень тяжело сделать. Если сейчас священников начнут выгонять из Киево-Печерской лавры в Киеве, цитадели православия, то что мы можем сделать? Мы же не будем бомбить лавру. К сожалению, пока мы можем только ждать, ведь российская спецоперация продолжается.
Но хотелось бы напомнить, что церковь не так просто уничтожить. Расцвет церкви начинался именно тогда, когда у нее начинались наиболее тяжелые времена. Давайте вспомним периоды гонений на христианство или 30-е годы XX в., когда появился сонм новомучеников. Церковь вообще не должна стремиться к комфорту. В такие периоды, как сейчас, как раз и проявляются те люди, которые являются опорой и столпами церкви. Чем больше гонений на РПЦ там будет, чем больше мучений она будет претерпевать, тем больше она будет укрепляться. Таков парадокс веры.
— Что делать, если украинские военные вдруг забаррикадируются в той же Киево-Печерской лавре или в других подобных местах и будут оттуда вести огонь по позициям российских сил?
— Если такое случится, я думаю, мы все же не будем стрелять ни по святой Софии Киевской, ни по Киево-Печерской лавре. Русская армия не будет воевать так же, как, например, американская, которая в годы Второй Мировой войны полностью во время боев уничтожила знаменитое аббатство Монте-Кассино или другие важные христианские святыни. Или как немцы, которые ставили огневые пункты вокруг древнейших новгородских церквей. А в куполе знаменитой церкви Спаса на Ильине с росписями Феофана Грека был немецкий наблюдательный пункт. Потому что они знали: несмотря на то, что СССР — вроде бы атеистическая страна (в которой в 1920-1930-е разрушили массу храмов и убили множество священников), в людях все равно сидит глубинное уважение к святыням православия, которое не позволит нашим войскам стрелять по церквям. И мы не стреляли. Люди понимали прекрасно, что этого делать нельзя.
У Лихачева в мемуарах (Дмитрий Сергеевич Лихачев, всемирно известный советский филолог и искусствовед — прим. АиФ.ru) есть замечательное воспоминание о том, как гигантский снаряд попал в одну из новгородских церквей и не разорвался. Он торчал в этой церкви. Приехали саперы и сказал: «Будем взрывать, потому что вытащить его нельзя. Опасно». Рядом стояли деревенские мальчишки. Когда саперы уехали, чтобы на следующий день вернуться и сделать свою работу, эти мальчишки потихоньку, по миллиметру начали раскачивать снаряд и таким образом смогли его вытащить из стены. И когда саперы вернулись, они нашли снаряд, лежащий рядом с церковью. Она была спасена. Дети, воспитанные в атеистической традиции, понимали, что по церкви стрелять нельзя.
