В ноябре 2015 года Россия ввела против Турции ряд мер из-за инцидента с российским бомбардировщиком Су-24. Согласно указу президента, нашим туроператорам было запрещено продавать путёвки в Турцию, компаниям — нанимать выходцев из этой страны. Также серьезные ограничения были наложены на поставку некоторых турецких товаров в Россию. Будут ли сняты эти санкции в связи с извинениями Реджепа Эрдогана, АиФ.ru рассказал глава аналитического бюро Alte et Certe Андрей Епифанцев.
Наталья Кожина, АиФ.ru: Андрей Александрович, как Россия будет реагировать на шаги, предпринимаемые турецкой стороной?
Андрей Епифанцев: Начну с того, что реакция уже известна. На сайте Кремля была опубликована официальная подача материала, где лингвистически слова турецкого лидера преподносятся как извинение. Это означает, что они приняты как извинение. Напомню, что российская сторона выдвигала три условия: извинение, компенсация родственникам жертв и России. Первое — выполнено. Теперь начинаются разговоры о том, что Турция согласится выполнить и два других. Но самым главным было все-таки первое условие. С высокой степенью вероятности, думаю, Москва пойдет на улучшение и восстановление отношений с Анкарой до уровня более или менее сопоставимого с тем, что был в предыдущие годы, до инцидента с СУ-24. Нашей стране это необходимо по экономическим и политическим причинам. Замечу, что сейчас для России наступает самое хорошее время для получения некоторых уступок от Турции по сирийскому вопросу и по «Турецкому потоку», что завуалированно (и непублично) может быть воспринято как часть уступок Турции для улучшения отношений с Россией. Даже если компенсация семье погибшего пилота не будет выплачена, получение таких уступок по политическим и экономическим проектам в кулуарных переговорах будет воспринята как некая компенсация. Таким образом, Турция не потеряет свое лицо окончательно, что важно для Эрдогана, поскольку извинение президента уже нанесло удар по его внутреннему имиджу в стране и в мире.
— После инцидента с СУ-24 в отношении Турции Россия ввела определенные санкции. В частности — продуктовое эмбарго, туроператорам было запрещено продавать туры в эту страну. Будут ли эти вопросы проработаны в связи с последними событиями?
— Несомненно. Но я замечу, что в полной мере это эмбарго так и не наступило. Оно было самым жестким именно в отношении туриндустрии. В остальных отраслях мы не были столь последовательны и строги в исполнении. Фраза Путина о том, что турецкие власти «помидорами не отделаются», была реализована не до конца, поскольку Анкара наладила экспорт через наших партнеров и союзников — Армению, Азербайджан, Абхазию. Турецкие помидоры так же продолжают поступать на рынок в большом количестве. Более того, буквально на прошлой неделе я лично увидел в одном из торговых центров вывеску «Турецкий текстиль», которую продавцы в прошлом году сняли, а в этом опять спокойно повесили — это доказывает неисполнение санкций. В отношении строительного бизнеса официально и неофициально мы снижали максимальные требования, заявленные сразу после инцидента с СУ-24. В любом случае, сейчас стоит ожидать, что по достижении окончательных компенсационных договоренностей, в любом виде, эти ограничения будут сняты.
— Сколько это может занять времени?
— Конечно, сложно давать прогнозы. Но я предполагаю, что это будет достаточно быстро: все-таки есть большая заинтересованность и у Анкары, и у Москвы. Речь может идти о сроке от нескольких недель и до нескольких месяцев.
— Я уверен, что готовы. Но, наверное, их надо разделять на две части. Первая и самая многочисленная — неполитизированные российские граждане, которые так и не нашли достойной замены турецким курортам. Я имею в виду систему «все включено», относительную дешевизну, климатические условия. По сути, турецкая ниша осталась вакантной. И судя по реакции наших туроператоров, которые очень восторженно восприняли вчерашнюю новость об извинениях, скоро мы ее опять заполним. Вторая — не так велика. Это политизированная часть общества, которая очень остро восприняла ситуацию с Су-24. Это достойная гражданская позиция, которую я лично уважаю, но таких людей — меньшинство.
