В Санкт-Петербурге завершились переговоры с участием спикеров российского парламента Сергея Нарышкина и Валентины Матвиенко с новым главой ПАСЕ Педро Аграмунтом. Он прибыл в Россию с целью восстановления отношений с ассамблей, с которой российский парламент прекратил контакты из-за санкций и радикальных настроений в отношении россиян. О том, как они прошли, а также каковы предпосылки для возобновления сотрудничества с европейскими парламентариями, в интервью АиФ.ru рассказал глава Комитета по международным делам Госдумы Алексей Пушков.
Наталья Башлыкова: Алексей Константинович, на ваш взгляд, всё-таки каковы главные итоги диалога с главой ПАСЕ в Санкт-Петербурге? Сложилось впечатление, что договориться ни о чём не удалось и никаких улучшений в наших отношениях не произошло.
Алексей Пушков: Улучшения можно разглядеть в том, что, когда пост председателя ПАСЕ занимала Анн Брассер в 2015 году, у нас вообще не было никаких контактов. Но после того, как ассамблею возглавил Педро Аграмунт, можно отметить, что он более расположен к контактам и подлинному диалогу с Россией. И в отличие от Анн Брассер, которая предлагала диалог в условиях дискриминации, Аграмунт предлагает диалог с целью возвращения России к полноправной работе в ПАСЕ. Это несколько разные подходы, поэтому мы считаем, что определённый сдвиг в отношениях произошёл. Второй сдвиг, который происходит на наших глазах (конечно, вопрос в том, насколько он глубокий, но думаю, что он всё же имеет место), это постепенное понимание парламентской ассамблеей, что в отсутствие России ПАСЕ больше проигрывает, чем выигрывает.
— Почему?
— Во-первых, потому что организация в отсутствие России является неполноценной. Во-вторых, потому что обсуждать вопросы урегулирования кризиса на Украине ПАСЕ больше не с кем, и она сегодня находится на обочине всех политических процессов. В-третьих, потому что Россия продолжает поддерживать конструктивные отношения с Парламентской ассамблей ОБСЕ и руководством Совета Европы. Поэтому в итоге ПАСЕ получается организацией, которая изолирована от России. То есть Россия сейчас работает на других уровнях: в Совете Безопасности ООН, в Большой двадцатке, БРИКС, ПА ОБСЕ, Межпарламентском союзе. То есть, если кто-то в ПАСЕ считал, что нас можно изолировать, то это оказалось глубоким заблуждением. Они изолировали себя от нас.
В Санкт-Петербурге господин Аграмунт подтвердил то, что мне известно из других источников: изменение отношений к России произошло в политическом комитете ассамблеи. То есть, если до этого в отношении нас там был раскол, то сейчас преобладает точка зрения, что надо сделать всё возможное, чтобы Россия вернулась к полноценной работе в парламентской ассамблее.
— В чём, на ваш взгляд, заключается основная сложность этого возвращения?
— Даже если поверить, что руководители политических групп готовы взять курс на возвращение России, она в том, что парламентские группы в ПАСЕ не контролируют голосование депутатов. И что даже если руководство парламентских групп склоняется к тому, чтобы не возобновлять санкции против России, то под влиянием этого русофобского лобби в лице депутатов Прибалтики, Польши, Украины, части грузинских депутатов, Швеции большинство в ПАСЕ может пойти на поводу у этих антироссийских эмоций, которые уже дважды приводили к тому, что в отношении российской делегации вводили санкции.
Должны произойти более серьёзные, чем на сегодняшний день, по нашей оценке, сдвиги в настроениях ПАСЕ, потому что мы не видим никакого смыла участвовать в работе ассамблеи, если к нам будут по-прежнему применяться санкции. Сейчас санкции в отношении делегации России не действуют, потому что мы не запросили полномочия. Аграмунт сам отметил, что сейчас никаких санкций нет.
— Но антироссийские резолюции ПАСЕ по-прежнему принимает…
— Да, принимает, но и мы не участвуем в парламентской работе. Но сейчас руководство ПАСЕ очень интересует возможность участвовать в наблюдении за выборами в Госдуму в России, потому что это одна из главных функций ассамблеи. И, в принципе, в нормальной ситуации ПАСЕ была бы приглашена, потому что Россия как член Совета Европы в своё время брала на себя обязательства приглашать наблюдателей. Но я обратил внимание господина Аграмунта на то, что ситуация в наших отношениях не совсем ненормальная: мы же не участвуем в работе ПАСЕ. И Сергей Нарышкин сегодня подтвердил, что мы не ждём наблюдателей ПАСЕ на наших выборах. Я не исключаю, что руководство ассамблеи вновь будет ставить перед нами этот вопрос, так как нам предлагают новые встречи.
— Вы имеете в виду, что Аграмунт выразил намерение, чтобы Россию посетил президентский комитет?
— Да, речь об этом. Они хотели бы посетить Россию в конце июня. Окончательное решение по этому поводу ещё не принято, но руководители двух палат Федерального Собрания высказали это пожелание. Поэтому не исключаю, что вопрос относительно наблюдателей будет подниматься во время следующих переговоров, если они состоятся.
Но пока наша позиция такова: поскольку санкции были к нам применены, и в силу этого мы не участвуем в деятельности ПАСЕ, то и ПАСЕ не будет участвовать в наблюдении за российским выборами.
Мы можем отметить, что если тогда ПАСЕ принимала резолюции с санкциями против нас с целью наказать РФ, то сейчас по настроениям европейских парламентариев можно сделать вывод, что они наказали сами себя. Потому что это некая тема, которая обозначает неполноценность парламентской ассамблеи. И у меня есть такое ощущение, что людям, которые заботятся о своём авторитете, это не нравится. Поэтому они хотят максимально быстро преодолеть отсутствие России, но, повторяю, всё будет зависеть от настроений в ПАСЕ. Если до ноября – декабря не произойдёт каких-то серьёзных сдвигов, то, естественно, это тоже повлияет на наш подход в отношении ассамблеи, потому что до января мы там, очевидно, не покажемся. В октябре это будет вряд ли возможно, не успеем после выборов в Госдуму. Поэтому речь может идти только о январе, и тут всё будет зависеть не только от того, что мы услышим от членов президентского комитета, но и от нашей оценки настроений парламентской ассамблеи. То есть ехать на мероприятие организации, где заведомо доминируют настроения в пользу возобновления санкций, мы считаем неправильным.
Поэтому надеемся, что в ПАСЕ начнут происходить позитивные сдвиги. У нас нет задачи выхода из этой организации, но и нет задачи возвращения туда, где нас подвергают дискриминации. Это исключено.
— Какую роль могут сыграть в нынешней повестке Минские соглашения? Сергей Нарышкин неоднократно говорил, что Украина их срывает…
— Естественно, тут есть определённая взаимосвязь. Считаю, что, если бы Евросоюз пошёл по пути ослабления санкций в отношении России или отказа хотя бы от части санкций, это повлияло бы и на позицию ПАСЕ. Дело в том, что депутатский корпус в ПАСЕ очень сильно ориентируется на официальные позиции, которые занимают те или иные государства. Поэтому, если Евросоюз начнёт двигаться, то начнёт двигаться и ПАСЕ. Но Евросоюз настаивает на том, что пока Минские соглашения не будут выполнены в полном объёме, санкции сниматься не будут. Но тем самым он превращает и себя самого, и нас в заложников Киева, который, на мой взгляд, не собирается выполнять Минские соглашения. Он их явно замораживает, поэтому в каком-то смысле блокировка минского процесса ведёт к блокировке всех остальных элементов развития европейской ситуации. Как мне кажется, ЕС надо отказываться от этого непродуктивного подхода, что санкции напрямую связаны с минским процессом. Лично я думаю, что это непродуктивный и недальновидный подход, против которого только что высказался парламент Венеции, и намерены высказаться ещё ряд региональных парламентов. Все уже устали от этой ситуации. Но ЕС замкнулся на этой позиции, и я думаю, что пока он будет сохранять санкции в отношении России, радикальные взгляды будут превалировать в ПАСЕ.
— Как вы думаете, есть ли шанс, что одна из стран ЕС не поддержит продление санкций к России и тогда они автоматически отменятся?
— Уже известно заявление Федерики Могерини (верховный представитель ЕС по иностранным делам — прим. ред.) о том, что санкции будут продлены, поскольку Минские соглашения не выполняются. Это было общее решение стран ЕС — замкнуть санкции на минский процесс, которое они приняли ещё в прошлом году и автоматически на этом основании продлили его действие в декабре. Для того чтобы ситуация сложилась иначе, нужно, чтобы хотя бы одна из стран ЕС потребовала не связывать санкции и выполнение Минских соглашений. Готова ли какая-то страна это сделать? Пока таких свидетельств нет. Но с другой стороны, нарастает усталость от бессмысленности этой санкционной политики. Во всяком случае, я знаю, что ряд стран настаивает на серьёзном обсуждении этого вопроса. То есть, что бы ни говорила Могерини, просто автоматически продлить санкции не получится. Так что я думаю, что этот вопрос будет серьёзно обсуждаться. Другое дело, хватит ли у тех стран, которые недовольны санкционной политикой, влияния и решимости. Будет ли Евросоюз менять свою позицию, пока мне сказать это сложно.
