Политолог Фёдор Лукьянов рассказал АиФ.ru, почему вмешательство в сирийский конфликт принципиально важно для США и как оно скажется на отношениях с бывшими союзниками.
Зачем это нужно Обаме?
Обама не может действовать как отдельно взятый политик. Он руководитель самой сильной страны, я думаю, в истории человечества. Такой концентрации мощи, как у Соединённых Штатов, наверное, ещё ни у кого не было. Эта страна, справедливо или нет, претендует на то, чтобы выполнять функции мирового лидера. Если мировой лидер что-то сказал, что-то пообещал или чем-то пригрозил, то в силу своего особого положения он вынужден действовать. Ведь если он этого делать не будет, возникнет вопрос: а может быть, он ослаб и уже недееспособен? Репутация и международный престиж упадут, и все начнут вести себя, исходя из того, что лидер уже не тот, что прежде. Точь-в-точь как в сказке «Маугли»: «Акела промахнулся на охоте».
Парадокс заключается в том, что Обама сам по себе не хочет воевать и знает, что это ничего не даст. Он даже сказал об этом позавчера в интервью: «Мы понимаем, что удар не решит сирийские проблемы». Но логика демонстрации силы и дееспособности, к сожалению, безальтернативна. Ему придётся это сделать. Вопрос, правда, в какой форме. Скорее всего, пока что это будет отдельный мощный удар. Но тем самым американцы вовлекаются в конфликт, и потом им будет очень трудно из него выйти.
Что делать с «бывшими союзниками»?
Несмотря на отсутствие полного взаимопонимания по Сирии, европейцы не перестают быть союзниками Соединённых Штатов. В ходе иракского конфликта крупные европейские страны, прежде всего Германия и Франция, категорически отмежевались от этой войны. Более того, Франция пригрозила наложить вето на решение о войне в Совете Безопасности. Это вызвало очень острый конфликт, но потом он как-то сошёл на нет.
Британское решение довольно неожиданно: давно не было такого, чтобы Великобритания не следовала в американском фарватере. За это надо сказать «спасибо» в кавычках бывшему премьер-министру Тони Блеру, который 10 лет назад, ровно как Кэмерон вчера, пришёл в парламент, чтобы запросить разрешение на участие в войне против Ирака. Он так вдохновенно лгал тогда, что сумел убедить парламентариев в том, что Саддам Хусейн представляет собой чудовищную угрозу миру. Ударная фраза, переломившая тогда ход обсуждения (сначала было много сомневающихся), звучала примерно так: «Мы точно знаем из данных разведки, что Саддам Хусейн в течение 45 минут может применить ядерное оружие». Это произвело такое впечатление, что парламент дал санкцию на войну.
Потом оказалось, что это полнейшая ложь: ни ядерного оружия, ни какого-либо другого нет вообще. И когда 10 лет спустя другой премьер-министр приходит примерно с тем же, вполне естественно, что ему говорят: спасибо, больше не надо! Для Кэмерона, на мой взгляд, это спасительный выход, теперь он может, не теряя лица перед своим американским союзником, развести руками и сказать: «Ничего не могу сделать, парламент не поддерживает». Остальные страны (в отличие от ситуации с Ираком, когда они были в резкой оппозиции) сейчас верят или делают вид, что верят в то, что за химической атакой стоит Асад, и на словах — политически готовы поддержать, но воевать не собирается никто. Поэтому нельзя сказать, что между США и Европой произошёл раскол, и сирийская история, думаю, его не вызовет.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
Подготовила Алина Гарбузняк
Яков Кедми о ситуации в Сирии: «У США нет сил быть шерифом» 
Игорь Виттель: Занимательная конспирология 
«США превратились в диктатуру». Интервью с «американским оппозиционером № 1» 
Максим Шевченко: Война с США может начаться в ближайшие годы 
Невероятные очевидности Ближнего Востока 
