«На Украине меня осудили, срок приписали, до сих пор угрозы поступают в Telegram. Видимо, за мою позицию. У нас на доме было три спутниковых антенны, чтобы смотреть российские каналы. Обязательно 9 мая — парад Победы», — говорит проректор Мариупольского государственного университета им. Куинджи Ирина Вялкова.
20 мая 2025 года исполнится уже 3 года с тех пор, как российские войска освободили Мариуполь. Семья Ирины ни на день не покидала родной город, вместе с мужем и сыном она испытала на себе весь ад присутствия в городе «азовцев» (запрещенная в России террористическая организация), постоянные обстрелы и три месяца жизни практически на улице. Как они пережили ту страшную холодную весну, Ирина Александровна рассказала aif.ru.
За разговор на русском — штраф
«Когда началась специальная военная операция, из-за противоречивой информации мы толком не понимали, что происходит, — полное ощущение когнитивного диссонанса, — вспоминает Ирина Вялкова. — Паника, взрывы, грохот, очереди, люди массово покидали город. Обстановка нагнеталась по украинскому ТВ. Страшно было, но я точно знала — из родного города бежать не буду. Мы всегда считали Россию своей родной страной. Дедушка прошел Великую Отечественную. Помню, придешь к нему, а он поднимет меня, малышку, на своей огромной ладони высоко над головой и спрашивает: „Москву видишь?“. — „Вижу-Вижу!“, — с восторгом визжу от дедушкиной силищи и в священном трепете перед далекой Москвой. А за мной уже очередь из остальных внуков и внучатых племянников, которые тоже хотят видеть Москву…»
Еще в школе Ирина мечтала стать учительницей русского языка и литературы, планомерно шла к своей мечте: закончила вуз, устроилась на работу, сначала — воспитателем в группе продленного дня в младшей школе, потом — учителем и педагогом-организатором. После преподавала в университете на кафедре журналистики. Примерно с 2000-х годов часы на преподавание русского языка и литературы начали планомерно урезать, а сам русский язык искоренять в школах и университетах. До такой степени, что, в конце концов, места учителям русского языка в школе не оставалось. А тут еще фамилия девичья Москаль — с такой на Украине далеко не пойдешь. Чтобы не остаться без работы, пришлось переучиваться: закончила аспирантуру по журналистике, получила степень кандидата наук.
«Донбасс всегда был русскоязычным, но на родном языке нам говорить запрещали, — говорит Ирина Александровна. — Как-то в университет приехала комиссия из министерства и наложила значительный штраф за то, что студенты в коридорах разговаривали на русском языке».
А на могилке надпись — «Человек»
Семья Вялковых жила в частном доме недалеко от завода им. Ильича, где прятались укронацисты. Не было света, воды, газа. А 9 марта 2022 года не стало и дома. В 5 утра в него прямиком попал снаряд от украинского «Града». «Меня оглушило, сына ранило, чудом выжили, — говорит Ирина Вялкова. — Представьте классический сюжет из любого боевика: герой бежит, а у него за спиной все рушится — дома, мосты, дороги, но он успевает спастись. Раньше мне это казалось преувеличением. Сейчас скажу — это правда. Тебя выбрасывает взрывной волной, и ты бежишь на адреналине».
Переселились в уличный подвал, какие часто бывают в частных домах. У сына оказалось рассечено осколком лицо, первую помощь оказала жившая по соседству, тоже на улице, врач-офтальмолог, она наложила швы. В перерывах между обстрелами пытались спасти хоть что-нибудь из-под обломков дома — еду, одежду.
«По городу бродили ВСУ — они заходили в дома, забирали личные машины, вещи, — делится воспоминаниями Ирина Александровна. — Видела, как к соседу подъехали украинские военные, потребовали отдать автомобиль. Но тот заранее открутил какие-то провода, чтобы машина не завелась. Те разозлились, развернули пулемет и расстреляли его дом. Сосед еле успел во дворе спрятаться. Но для меня самое страшное было даже не это. В памяти были живы рассказы дедушки о голоде во время войны — почему-то сразу возникла такая параллель. Я очень боялась, что мне нечем будет кормить сына. Когда у тебя остается один пакет гречки, ты сидишь в подвале и не знаешь, как долго это все будет продолжаться, то мысли о голоде не покидают. Многие занимались мародерством, громили магазины — людей можно понять, они хотели выжить. Но даже в таких условиях мы с мужем не смогли на это пойти».
Весна 2022-го выдалась очень холодной. В марте -15°C — это что-то неслыханное для теплого приморского региона.
«Но оказалось, что и в -15°C можно выжить на улице почти без еды и одежды, — продолжает Ирина Вялкова. — Наверное, природа позаботилась о нас таким образом. На улицах повсюду трупы, стихийные захоронения. И не всегда даже были таблички с именами. Врезалось в память: могилка, на ней — кусок фанеры, на которой углем написано просто „Человек“».
«К нам едут со всей России»
После освобождения города центром притяжения стало место раздачи гуманитарной помощи: здесь получали все необходимое, делились новостями, искали информацию о пропавших родственниках. Стали открываться уцелевшие школы. Группа энтузиастов во главе с ректором Мариупольского университета Ларисой Сиволап принимается за восстановление вуза — люди разбирают завалы, забивают фанерой дыры в стенах, затягивают пленкой окна. На работу пришли молодые и целеустремленные, и пусть многие из них никогда раньше не работали в системе высшего образования, зато у всех имелось огромное желание действовать, учиться новому и приносить пользу своему городу. Сейчас восстановлены все корпуса университета, а вуз за три года стал лучшим в Приазовье.
«У нас учатся 5600 студентов, — рассказывает проректор, — в том числе приезжают ребята из других регионов — Москвы, Санкт-Петербурга, Ростова, Йошкар-Олы и других городов, из Крыма, Чечни».
Кстати, до начала СВО в университете обучалось всего около 3,5 тысяч студентов. Сейчас еще поступить в МГУ им. Куинджи можно без ЕГЭ, по вступительным экзаменам вуза, что, в том числе, привлекает абитуриентов. Плюс и сам город хорошеет на глазах — новые дома, дороги, супермаркеты, набережная. «Кто приезжает через 2–3 месяца, очень удивляется, что город становится еще лучше и краше», — отмечает Вялкова.
Правда, у самой Ирины Александровны с семьей собственного дома пока так и нет, живут в чужом с надеждой на собственное «гнездышко». Но она оптимистично смотрит в будущее. Дед-фронтовик сумел воспитать во внуках крепкий жизненный стержень. «Сталкиваясь с трудностями, невольно каждый раз думаешь: «Что бы сделал дедушка? — признается Ирина Вялкова. — А он всегда говорил одно: „Только вперед!“. Не покидает ощущение, что со мной в жизни произойдет еще что-то необыкновенное. Но теперь уже под мирным небом России».
